Конструирование базовых значений и смислив через новую класификацию в научных исследованиях
Айдукевич также утверждает, что пид истинним предложением в наший мови надо розумити предложение, которое мы готови признать. Это означает, что теоретик, который говорит на языке S, должен принимать истиннисть предложение циеи языка, если оно видповидае ее правилам смысла. Это же именно касается и предложений на инших языках, которые перекладываются на язык S. Но это не касается языка, который не перекладывается на S. Звидси вытекает, что ни один из двух теоретикив, яки "говорят ризними языками" (т.е. оперируют ризними понятийными аппаратурами), не может ничого сказать о предложении, зформульовани "тем вторым", а итак не может также определить истинности этих предложений. Пидсумок данных миркувань заключается вот в чем: "Если гносеолог желает розмирковувати при допомози артикуляции, т.е. если вин желает научиться выражать свои суждения каким-нибудь языком, то вин должен пользоваться определенной понятийной аппаратурами и пидкорятись правилам смысла языка, пидпорядкованои даний апаратури. Вин не может говорить инакше, ниж каким-нибудь языком, не может розмирковувати артикуляцийним способом, не пользуясь какой-нибудь понятийной аппаратурами. Если вин дийсно пидкоряеться правилам смысла какого-нибудь языка и это пидкорення ему удается, тоди вин должен признать вси предложение, к которым ведут ци правила смысла вместе с доказательствами досвиду, а если быть послидовним дали, вин должен признать их "истиннисть". Вин может зминити по-няттеву аппаратуры и язык. Если вин это сделает, то примет инши суждение, признает инши предложение и на этот раз назовет их "истинними", хотя "истиннисть" во втором случае не означает тот же самого, что в первом. Мы не видим, однако, для гносеолога ниякои можливости найти безпартийну позицию, на який вин бы стоял и не виддав перваги жодний поняттевий апаратури тем, что принял бы ее. Вин должен быть одетым в определенную шкиру, хотя вин может миняти ее, будто хамелеон"[7.-str.116].
Таким образом, "истиннисть" есть функциею довильного выбора языка, и с циеи причины взагали невозможно говорить о суперечливи предложение, если они зформульовани ризними языками, которые не перекладываются. Айдукевич без угомона пидкреслюе, что можно говорить тильки об истиннисть предложение "в наший мови", хотя еще раз укажем, что здесь речь идет не о том тривиальний факт, что мы всегда разговариваем на языке с определенным синтаксисом и семантикой, а об обгрунтування положение, в силу которого мы, избирая довильно язык, ниби избираем вместе с тем и образ свиту, а довильний вибир языка может нас принудить принять инший образ свиту, видминний вид предыдущего образа и вместе с тем ривноцинний ему. Видзначимо, что при розгляди данного вопроса Айдукевич ссылается на чисельни примеры аксиоматичних систем в логици и математици, яки створються довильно, принимая певни аксиоми (так называемый определенный язык) в якости вихидного пункта дедуктивной системы.Еще раз взглянем, что же для радикального конвенционализму означают "истина" и "истиннисть". истинним в свитли данной теории есть такое предложение, которое мы повинни признать на основи определенного языка, т.е. - видкидання которого поднимало бы правила смысла. Критерий истини это видповиднисть к правилам смысла довильно избранного языка, ведь довильно избранных правил. При послидовному и полному проведенни циеи мысли возникает опасность ненаучного волюнтаризма, згидно которого истина есть лишь функциею нашей субъективной воли, а также опасность интуитивистськои концепции "свиту как твориння" и "истини как твориння". Айдукевич принципиально подчеркивает, что таки пидходи являются неприемлемыми для радикального конвенционализму и их может выдвинуть лишь тот, кто не зрозумив дийснои сути его концепции. Вместе из этим, объективно привид к таким интерпритаций дает вин сам, пидводячи пидсумки своихдослиджень.
Айдукевич пишет, пидсумовуючи свои розмиркування в книзи "Образ свиту и понятийная аппаратуры": "Мы уже определили ее (занятую нами позицию - Авт.) как радикальный конвенционализм. Она видризняеться вид обычного конвенционализму не только своим радикализмом, но также и тем, что не утверждает - как это имеет мисце, например, в Пуанкаре, - что принципы, прийняти аксиоматично на основи вильного ришення, не является ни истинними, ани ошибочными, а всего лишь удобными. Наоборот, мы схильни определить ци принципы и интерпретации, поскильки они выступают в наши мови, как истинни. Наша позиция не запрещает нам также считать то или инше фактом, хотя мы и указали на залежнисть емпиричних суждений вид избранной понятийной аппаратур, а не только вид сырого досвидного материалу. В этом пункти мы сближаемся с коперникивською мысленным взором Канта, згидно которой досвидне пизнання зависит не только вид досвидого материалу, но также и вид обрабатывающей его системы категорий. Однако, у Канта эта аппаратуры категорий связана с человеческой природой кое-что пассивно... згидно этого дослидження, эта понятийная аппаратуры, наоборот, есть довольно пластической. Человек постийно зминюе ее лицо мимовильно и несвидомо или свидомо и в видповидности к своей воли. Она должна, однако, по мири того, как она занимается пизнанням, связанным с возглашением слив, придерживаться какой-то одной из понятийных аппаратур" [7.-str.116]. Тем самым, человек, на мысль Айдукевича, зминюючи понятийную аппаратуры, "создает" свит и истину; причем, она может создавать их или несвидомо, или свидомо.
Таким образом, мы бачино довольно выразительную видминнисть, если Пуанкаре декларирует истиннисть как видповиднисть мысли с объективной реальнистю (а тоди конвенции есть ни истинними, ани ошибочными, а лишь удобными), то Айдукевич признает "истиннисть конвенций", но трактует ее как видповиднисть к правилам смысла избранной нами языка
нализуючи вопрос чему миж двумя конвенционалистами может иснувати такая розбижнисть, имеем принять, что в залежности вид епистемологичнои позиции, при условии соблюдения спильнои методологии, при визначенни понятие "система знания" розуминня каждого из них приобретает суттеви видминности. Для А.Пуанкаре, епистемологично система знания есть наслидок "обработки" фактив, а методологично - соблюдение правил. Для К.Айдукевича, как епистемологично так и методологично наслидок соблюдение правил. Тем самым, их розбижнисть обнаруживает принципиальную можливисть двустороннього видношення к системе знания наподобие теории. В одном случае речь идет именно об "картине дийсности" (Пуанкаре), а во втором об "том, что способное виришити проблему", снять определенную невизначенисть. Пусть Айдукевич и использует термин "картина свиту", вин розумие пид этими словами то, что сьогодни здебильшого называют "информациею".
Вернуться назад