Духовные опустошения и трансформации в Украинском обществе XX ст
Духовные опустошения и трансформации в Украинском обществе XX ст
Мне не нравится часто употребляемый ныне срок: "духовный геноцид". Применение срока геноцид к явлениям небиологического характера делает этот срок всего лишь острой эмоциональной метафорой, которая - хотя это и парадоксально - не передает глубины трагизма и продолжительности следствий того, что пережил украинский народ в сфере духа и культуры.
Геноцид - это уничтожение определенного социума, а в переносном смысле - преступное действие, после которого в определенных сферах общественной жизни остается "выжженная земля".
То, что делалось в духовной сфере, имело другой характер. Випалювано не все, и выжженные участки интенсивно засаджувано - создавался новый биоценоз смешанного характера. Т.е. духовность не уничтожали тотально, ее уничтожали выборочно, а главное - подменивали и изменяли, создавали новую духовность или псевдодуховнисть, нам свободно ее называть как угодно, но власть ее над поколениями длится и до сих пор, и это найстрашнише. А в пор утверждения и победной экспансии этой "новой духовности" она воображалась ее адептам как всемирная и всевечная, как окончательное духовное освобождение человечества.
Итак, речь идет не о том, как понимать те или те сроки и метафоры, а о том, как понимать исторический процес.
Все XIX столетие, особенно же его вторая половина и начало XX, прошли от знаком острой критики буржуазного общества и буржуазности вообще, под знаком "срывание всех и всяческих масок". Это была критика во всех аспектах - экономическому, политическому, этическому, эстетичному, - и со стороны не только социалистов и анархистов всех мастей, а и консерваторов, неоромантикив, религиозных мистиков, реформаторов, модернистов. На гребне этой критики возникли такие екстремни энергии, как национал-социализм и большевизм. Особенно же большевизм подхватил и разрушительную силу изобличения буржуазности, и экзальтированную мечту о новой духовности, мечте, которая очень быстро материализовалась в систему массовых гипнозив и давлений - идеологических, моральных, эстетичных. И когда "старое" уничтожали ради "нового", многим казалось, что "старое" уже именно себя возразило, а новое общяе высшую красоту и высшую справедли- весть, - и не всем и не сразу становилась понятной неадекватность, а потом и преступность этой подмены.
Мы сегодня не имеем описания и анализа этого драматического мирового процесса во всем его спектре. А без учета мирового контекста мы не поймем адекватно того, что творилось в Украине и во всем СССР в сфере духовности.
Возьмем простой пример. События революции и силовое установление советской власти в Украине, Грузии, Армении, Казахстане, Якутии вызвало раскол среди интеллигенции этих народов. Часть пошла в эмиграцию, часть притихшая, часть искала сотрудничеству с новой властью, а часть ентузиастично подхватила ее идее. Так вот, ныне поведение первых двух групп национальной интеллигенции интерпретируется как честная и правильная, а поведение двух последних как бесчестная или по крайней мере неправильная, достойная сожалению, обусловленная примусом, не свободная, а итак, и внутренне фальшивая. Мне уже много раз приходилось возражать такое упрощенное объяснение, но - "вотще". И "вотще" обращаюсь к приверженцам такой версии с вопросом: хорошо, Тычина, Курбас, Кулиш, Волновой, М. Бойчук, Тициан Табидзе, Паоло Яшвили, Георгий Леонидзе, Егише Чаренц, Аксель Бакунц, Платон Ойунський, Алексей Кулаковський, в конце концов Горького, Маяковский, Есенин, Леонов и т.д. , и т.д. - были в несвободе, в "плену", ломались под давлением. Но в каком плену были и под каким давлением сломались Нивяник Роллан и Пабло Неруда, Луй Арагон и Пабло Пикассо, Бертольд Брехт и Мартин Андерсен Нексе, Андрей Упит и Пятрас Цвирка, Монтвилла и Аугуст Якобсон, в конце концов - те английские аристократы, которые добровольно и принципиально без вознаграждения передавали советской разведке важнейшие тайны Запада?
Наверное, здесь надо говорить о другом плену - плен идеи. А или исследовано хотя бы параметры этого плена, не говоря о тонкость действия его атмосферы? Кстати, здесь возникает еще одно вопрос: чему из того первого, советского плена, плена двойного - идейного и институционного, - стали вырываться раньше, пусть даже у небытие (начиная с Волнового), а в плену идейному на Западе еще долго блаженствовали? Впрочем, здесь ответ очевидниша.
Этим немного полемическим вступлением я хотел расширить тему (впрочем, и без того почти необъятную) и обратить внимание на некоторые проигнорированные ее аспекты.
А теперь несколько тезисов уже непосредственно на эту тему: как происходил, какие этапы проходил тот процесс искоренения одних и подсаживание других элементов духовности, процесс перерождения духовности в Украине. Начинать эту длинную историческую цепь преобразований можно - условно, конечно, - из подчинение в XVII столетии украинской церкви Москве, которое постепенно изменяло ее характер, отторгало от украинской жизни, бюрократизировало ее структуру; задолго к большевикам церковь применила очень эффективный метод борьбы с сепаратизмом - "горизонтальную ротацию кадров"; в конце концов, стала основным, рядом с царской администрацией, агентом русифика-ций. В XIX ст. она в подавляющем большинстве была уже не носителем духовности, а носителем духовного гнета. Предостерегаюсь: говорю не о христианской религии, а о московской церкви, и бэру у свидки украинскую классическую литературу.
Вернуться назад