Предмет этики и особенности этичных знаний
Каким же образом надлежит рассуждать о нравственности, чтобы в исторически-конкретном ее выражении не поминути то, которое определяет ее всеисторичний характер, как в конкретно данном содержании нравственности увидеть ее общечеловеческую основу, в непосредственности проявлений в поведении, поступку разглядеть духовный смысл? Обратимся к повседневной жизни людей, тем более, что на этом настаивают в этике те, кто отрицает возможность научного (теоретического) анализа морали.
Не вызывает сомнения тот факт, что предписания, правила содержат в себе требования общества к поведению людей. Самые простые из правил — здороваться друг с другом, быть вежливым и тому подобное — предусматривают определенное понимание того, как это надлежит делать, то есть предлагают определенную норму. Таким образом, обращение к правилам поведения в общественных местах и, что не менее важно, в одиночестве с собой, свидетельствует о наличии определенной нормы. Но как она возникла, из чего, относительно чего она является нормой?
Возможно, люди совместно произвели такие правила ради обеспечения себя споживком? Но тогда каким образом поклон способствует добыванию еды, одежды, а сомкнутые уста при еде стимулируют пищеварение? Или эти правила выдумали отдельные люди по какому-то ничтожному поводу? То почему же тогда эти правила, изменяясь за своим пластичным выражением в разные времена и у разных народов, скажем, от многократного поклона рыцарей к сдержанному, строгому поклону современных людей, хранят содержание приветствия и его основу — норму? И не этика-профессионалы создали эти правила, поскольку последние возникли задолго до появления этики и были вписаны в непосредственную жизнедеятельность людей.
Так из чего же возникли правила поведения, именуемые еще этикетом? В решении этого вопроса должен открыться и то, что именно в таких, а не в других нормах может быть выражено, что стоит по самым простым правилам этикета?
Правило здороваться реализуется за нормой, согласно которой поклониться немного ниже или немного выше, — плохой то«. А впрочем, как понимать норму хорошего тона? Относительно чего ее рассматривать? Обратимся к собственному опыту. Наблюдаемые нами в жизни низкие уклоны относительно одних и высокомерные, снисходительно-пренебрежительные, едва заметные относительно других вызывают по большей части негативную реакцию как своей лакейской сутью в первом случае, так и пренебрежительной во втором. Заметим, что при этом имеются в виду не профессия человека, не ее должность или общественное положение и т. п.
Относительно чего м-й ведем отсчет? Ответ должен быть одна — относительно человеческого достоинства. И здесь мы переходим на другой уровень в изучении нравственности. Чем сильнее у человека развитое чувство собственного достоинства, тем более острая ее реакция на обиду этого чувства, тем четче проступает значение нормы.
Немало людей думают, что поклон сверху является защитой и даже утверждением собственного достоинства. Норма же будет велеть рассматривать это как нарушение, проявление невоспитанности выскочки, основание для того, чтобы взять под сомнение истинность таким способом продемонстрированного достоинства. Снисходительности в таких случаях, которые свидетельствуют об ошибочно истолкованном достоинстве, норма не допускает. В норме отбитая мера человечности, в данном случае сущность достоинства человека. Поклон ниже, чем диктует норма, означает возвеличивание другого через унижение себя, и только в этом случае он выступает в качестве нарушения моральной нормы. Когда же идет речь о тех формах выражения наибольшего уважения к гостю или к старшему человеку, известные у многих народов, которые за своей пластичностью не только не свидетельствуют о самоунижении того, кто кланяется низко, а поразительно гармонично вплетают в низкий поклон его самоуважение, то именно эти факты лишь подтверждают глубоко содержательный характер простых норм поведения. Поклон пренебрежителен — поклон выскочки и свидетельствует о стремлении поднести себя над другим и тем унизить его.
Известно нам из жизненного опыта понимания достоинства человека, которое открывается на эмпирическом уровне, столкнувшись с самоунижением или с самозвеличенням, вызывают негативную оценку. Из тех же источников мы черпаем критерий и для позитивной оценки поклона, в котором, приветствуя другого человека как ровного, утверждая человеческий, моральный смысл равенства, индивид подтверждает свою способность относиться к другому как к человеку, руководствоваться этим мотивом как самодостаточным, и таким способом на наших глазах, осуществляя себя как человека, подтверждает действительность своего человеческого достоинства, свою человеческую ценность.
Не всегда такие суждения существуют в спрессованном, концентрированном виде как четко отмеченный критерий нашей оценки. Чаще все это проявляется на интуитивном уровне как ни оформленные мыслью результаты чувственного опыта людей. Для данного хода рассуждений более важное то, что и на эмпирическом уровне осознания моральной жизни, в самых простых формах его проявления, в норме выражены более сложные конструкции морального сознания, то, которое определяется как моральные ценности. Рассматривая одну из них — чувство человеческого достоинства, мы должны были перейти на сущностный уровень в изучении нравственности, возвыситься к рассмотрению сущности человека. От индивидуально неповторимого ее выражения в личности перейти к анализу этой сущности как общей, родовой, общественной, человеческой сущности. Трудно представить эту связь в его жизненном выражении, да еще сложнее осмыслить его становление в истории человечества.
Вернуться назад