Философские аспекты современной культуры

Философские аспекты современной культуры

Если сравнивать определение культуры в разнообразных словарях, работах философов и ученых, то можно проявить важные расхождения между ними. И это не случайно. Культура - чрезвычайно многоплановое явление, которое охватывает все сферы жизни личности и общества. Ответ на вопрос: что такое культура, - предусматривает и ответ на вопрос: как она возникшая и чему существуют разнообразные, а в ряде отношений несоизмеримые культуры.

Термин“культура” происходит от латинского cultura “обработку, воспитание, образование, развитие, почитание” и указывает на то, что сначала под культурой понималось целенаправленное влияние на природу: обработку “культивирование” грунти, а также воспитание человека. В пизньоримський империи, а потом и в эпоху средневековья понятия культуры ассоциируется с городским укладом жизни и связанными с ним благами цивилизации. В эпоху Возрождения культура определялась как признак личного совершенства. В этот период возникает тенденция отождествления культуры с разнообразными областями духовной деятельности: наукой, которая зарождается, моралью, искусством, философией, религией. Культура рассматривается как совокупность образцов поведения, как продолжение античной традиции духовной деятельности. В названном значении понятия культуры просуществовало вплоть до XVIII век, когда оно вошло в обиход социальной мысли.

Философы Просвещения рассматривают культуру как какую-то специфическую автономную и самоценную сферу человеческой деятельности. Важнейший аспект культуры в их понимании - стремление соорудить храм Ума. Ум призван разрушить господство произвольных мыслей, поставить перед человечеством универсальные значимые цели и подчинить себе социальные изменения. Просвещение выработало систему критериев, соответственно которым отбиралось то, что можно считать культурой. Культурная деятельность должна быть интеллектуальной, творческой, продуктивной, новаторской, т.е. не просто воссоздавать, но постоянно расширять сферу человеческих возможностей. На смену понятию оригинального в традиционном содержании т.е. восходящего к началам изначально древнего, которому следует подражать как образцу, приходит понятие оригинальности как новаторства. Но реальная суть культуры ее специфика ограничивалась рамками духовной деятельности как какой-то абсолютной свободы человеческого ума.

Кант различает культуру умения и культуру дисциплины. Умение припускает способность реализовать целые, а дисциплина - способность ставить осмысленные цели и освобождать нашу волю от деспотизма желаний, которые лишают нас возможности сделать умный выбор. Кант ограничивает понятие культуры границами науки и искусства. В науке концентрируется законодательная сила искусства, в искусстве - продуктивная сила воображения. Они противоположные также, как объективное знание и субъективное чувство. Тем не менее отношение науки и искусства Кант рассматривает как отношение дополнительности.

В XIX веке в культуре стали видеть прежде всего систему ценностей и идей, которые различаются по их роли в жизни и самоорганизации общества того или другого типа. Гегель рассматривает культуру как начальное и завершающее “философия” звено самопознания абсолютной идеи. Гегелевская, а вслед за ней и марксистская теория единой линейной эволюции были подданные критике в ряде концепций культуры XIX-XX стст. в частности, в концепции “локальных цивилизаций” Шпенглер рассматривал культуры народов как замкнутые , самодовлеющие, неповторимые организмы, которые проходят в своем развитии стадии возникновения, расцвета, надлома, а потом упадка и гибели. Идея множественности культур выводится Шпенглером из факта своеобразной прерывистости исторического процесса.

Марксистская концепция культуры базируется на принципах материалистического понимания истории, важнейшими основами которой является экономический детерминизм и теория общественно-экономических формаций. С этой точки зрения каждой формации отвечает свой тип культуры, а классовые противоречия являются причиной деления единой культуры на “две культуры”, что отвечают двум основным классам формаций. Классовый подход к объяснению и оценке культурных явлений абсолютизуеться. Тем не менее это не означает тотального возражения наследственности культурного процесса, который носит избирательный характер. Не возражает марксизм и общечеловеческого содержания культуры, но считает, что оно подчинено классовому началу. В отличие от сформированной у истории философии традиции марксизм включает в содержание культуры не только духовную, но и материальную культуру. В рамках формационного подхода к истории марксизм формулирует свое представление о закономерностях бытия культуры: зависимость культуры от экономического базиса, стихийность, неравномерность культурно-исторического процесса в антагонистических формациях, тенденция к вытеснению культурой господствующего класса духовной деятельности масс, усиление культурной поляризации общества по мере обострения классовой борьбы, национальная форма культуры. В XX веке изучения культуры осуществлялось главным образом в рамках этнографии и социальной антропологии. Во второй половине XX века получают развитие представления о коммуникативных свойствах культуры, распространяются ее герменевтичного понимание. Отсюда и интерес к языку как основы для изучения строения и особенностей культуры.

Структуры культуры.

Такой далеко не полный обзор разнообразных концепций, которые сформировались на протяжении истории. В них дается характеристика важнейших особенностей культуры. Современное понимание культур вбирает у себя названные характеристики. Понятие культуры имеет своим содержанием систему материальных и духовных ценностей, средств их создание, формирование человека, способность осваивать опыт предыдущих поколений и современников и использовать его для создания новых ценностей. Культура целостная и несводимая не до одного из названных элементов. Она имеет сложное строение, элементы которого выделяются за разных оснований. Всякая культура содержит в себе стойкие элементы, т.е. культурные универсалий, и элементы переходные, возникающие и исчезающие в конкретных исторических умовах.

К культурным универсалий относятся все роду, общечеловеческие формы общественной жизни: общественное производство, работа и игра, досуг и общение, общественный порядок и порядок управления, образование и воспитания, духовная жизнь “правовое и моральное сознание, искусство и т.д. ”. Они изначально составляются как деятельность по преобразованию естественной среды и как формы создания нового. Существуют и элементарные культурные универсалий: уход за телом, воспитание детей, приготовление пищи, упорядочение жилья, погребение мертвых и т.д. Эти формы жизнедеятельности в специфическом виде присущие образу жизни всех цивилизованных обществ на протяжении их истории.

Исторически переходные элементы характерные конкретным типам культуры, которые возникают и исчезают в процессе эволюции общества. Тип культуры не отделим от своего социально-психологического пидгрунтя, менталитета населения, цивилизации, которая его породила. Присущий типу культуры образ жизни ценностные ориентации поддерживаются преемственностью традиций. Изменения, которым склонна культура, обусловленные наследованиям новых признаков, которые возникают необходимо или случайно. Внутреннее единство богатейшего спектра разнообразных явлений конкретного типа культуры оказывается в языке и логических процедурах, психических стереотипах и художественной стилистике, ритуалах и этикете, которые отличают его от других типов культуры. Античная, средневековая, культура возрождения и т.д. Исторически предыдущая культура не всегда исчезает, а переносится в следующие эпохи, так что рядом с отличиями (иногда важными) имеют место черты сходства, которые свидетельствуют о культурной общности народа на протяжении его многовековой истории. В свою очередь, конкретно-исторический тип культуры содержит в себе субкультуры, т.е. части, обусловленные этнической, региональной или религиозной спецификой.

Внутренне строение всякой культуры обусловленная особенностями ее функционирования. Бытие культуры обеспечивается специфической деятельностью субъекта, который создает особую культурную предметность, в которой внедренный опыт человечества. Соответственно в культуре можно выделить в качестве важнейших такие компоненты: субъект культуры, человеческая деятельность, культурная предметность, коммуникация между людьми, связанная с реализацией основной функции культуры - сохранением, передачей и усвоением духовного опыта поколений.

Субъект культуры - индивид (личность), социальная группа или общество в целом. Культура формируется и становится возможной лишь как развертывание потенциала человека, его способностей, умений и привычек. Она выражает целостную характеристику социальных качеств, ума, воли, стремлений человека, ее отношений к другим людям и к самому себе, природе и обществу. Культура - вдохновенная деятельность человека, она характеризует меру развития его познавательных способностей, знаний и эмоциональной чуткости, способности понимания и эстетичного вкуса, волевых качеств и способностей к творчеству, которое отвечает идеалу совершенства и красоты. Но главным, стержневым началом культурного человека есть нравственность. Немецкий писатель Г. Гессе охарактеризовал место нравственности в культуре лаконичной формулой: “каждое классическое самовыражение культуры есть свидетельства определенной этики, есть доказанный к пластической выразительности прообраз человеческого поведения”.

Поскольку субъектом культуры является отдельный индивид или социальная группа, различаются разнообразные формы групповой и индивидуальной культуры.

Под групповой культурой понимается национальная, местная (культура малого, большого города или мегаполису, села, поселка); культура класса, профессиональной группы и т.д. Под влиянием конкретных условий групповая культура изменяется, возникают ее новые формы. Например, в современном обществе особое место занимает массовая и элитарная культура. Элитарная культура выступает как поиск и утверждения личностного начала. Она сложная, серьезная, изысканная, имеет новаторский характер. Ее продукция рассчитана на утонченную и интеллектуальную элиту общества, способную понять и оценить мастерство, виртуозность новаторского поиска ее творцив. Возникновению массовой культуры оказывал содействие развитие средств массовой коммуникации - газет, популярных газет, радио, грамзаписи, кинематографу, телевидение, магнитной и видеомагнитной записи. Благодаря цим средствам на рынок хлинули многочисленные боевики, “мыльные оперы” и бестселлеры. Названные процессы оцениваются неоднозначно. С одной стороны, они привели к демократизации культуры, открыв к ней доступ широкой аудитории. С другой стороны, коммерциализация средств массовой информации обусловила использование ряда приемов, которые снижают ее творческий потенциал, которые опошлюють высокую культуру.

Индивидуальная культура - мера социальности человека. Какой человек, такая и ее культура. Она характеризуется в понятиях уровня культуры, ее наличия или отсутствия. Индивидуальная культура может иметь более или менее системный характер, но может быть и “мозаичной”, что составляется под влиянием множества случайных разрозненных факторов. Человек - не только произведение, но и творец культуры. Она культурная, поскольку осваивает и реализует высшие ценности общества, превращает их в свое внутренне духовное достояние. О человеке можно судить не поэтому, которые у нее суждение о культуре, а потому, как она реализует эти представления. Культура есть реализована, внедренная человеческой деятельностью индивидуальное и общественное сознание, идеалы и вкусы, моральные установки и политические устремления, поэтому важнейшим элементом культуры является культурная деятельность.

Культура - это мир человека, только ей присущий средство деятельности, в процессе которого она одухотворяет создаваемые ею предметы, очеловечивает природу. Культурная деятельность сознательно и циннисно ориентирована. В ней гармонически соединяются склонность нормам и относительная самостоятельность от них, целесообразность и внеутилитарнисть. В этнической или региональной форме она выражает общечеловеческие идеалы и ценности. Деятельность человека в сфере культуры определяется ее нуждами, но не сводится к ним. В ней есть элементы, необходимые для достижения цели и излишку. Понятие чрезмерности означает наличие в явлениях культуры элементов, которые превосходят некоторый необходимый минимум. В культуре создаются ценности, несоизмеримые с утилитарной целесообразностью. Хотя культура и подвластная влиянию биологического, физического, социальных, технико-экономического и аналогичных факторов, они получают в ней вариативное, многозначительное воплощение. Это свидетельствует о свободе и возможностях порождения принципиально новой предметности.

Чрезмерность культуры объясняется тем, что она порождает субъективные ценности переживания, которое имеет глубоко личностное содержание. Она оказывается даже на уровне естественных потребностей человека, которые удовлетворяются соответственно простейшим культурным универсалий. Культура одухотворяет потребности человека, предоставляет им эстетичной формы, окружает символикой, чаще всего очень отдаленной от самой естественной потребности. Культура в известном содержании противоположная природе, знаменуя выделение человека с мира природы. Даже самые простые, приветственные нужды человека как живого существа (потребность в пище, продолжение рода, защиты от опасностей и т.п. ) опосредствованные этикетными формами поведения. Культура - специфическое человеческое средство удовлетворения нужд. Отступление от ее норм - проявление бескультурья, одичание человека. Но культура не противоречит природе, как утверждали Руссо, Фрейд и прочие, а есть ее продовженням.

Культура плодотворно развивается лишь в единстве продуктивной и репродуктивной, творческой и рутинной, новаторской и традиционной деятельности. Значение любого культурного феномена, его смысл объективно заданные субъекту, поскольку новое поколение застает явления культуры в готовом виде. В этом смысле его деятельность носит репродуктивный, рутинный характер. Но поскольку содержание явления культуры не совпадает с его значением, постольку культурная деятельность является областью творчества, созидание нового, небывалого и неизвестного. Новаторские поиски в сфере культуры осуществляются в разнообразных формах, но самая возможность инноваций коренится в фундаментальном свойстве культуры - ее чрезмерности.

Культурная деятельность не ограничивается нуждами, так как ее регулятором являются мотивы, идеалы, ценности, т.е. духовные ориентиры. Они побуждают человека руководствоваться в своих действиях не только собственными нуждами. Но учитывать особенности предмета, который превратится человеком. Животные лишь потребляет природу, человек видит в любом предмете не только собственную цель, но и его особые свойства. Потребительское отношение к природе - симптом одичания, варваризаций человека. Становление культуры связано с осознанием и учетом ритмов природы, хранением возможностей ее воспроизведения. Всемирно известный деятель культуры А. Швейцер (1875-1965) в своей работе “Культура и этика” подчеркивает, что в основе новой этики должен лежать принцип благоговения перед жизням в любых ее проявлениях. Определяя культуру как средство, технологию деятельности, можно выделить культурная сторона разнообразных явлений общественной жизни: культуру работы, быта, мышление, производства, политическую, правовую, культуру социальных отношений и т.д. Она есть средство человеческого бытия и каждого проявления социальности.

Человеческая деятельность - найнеобхидниший элемент культуры, которая представляет ее как процесс производства ценностей. Будучи реализованным, воплощенным в деятельности сознанием, культура содержит в себе культурную предметность, которая делает возможным передачу следующим поколением социального опыта, средств и программ деятельности. Культурная предметность - предельно широкое понятие, в котором мыслится все то, в чем воплощаются знание, умение, нормы, ценности общества. Она содержит в себе материальную культуру. Культурная предметность охватывает также духовную культуру, воплощенную в языке и речи, в моральном поведении и произведениях искусства, правовому и политическому поведению, научных работах и религиозной обрядности и т.п. Материальная и духовная культура связанные между собой. Эта связь выражается в следующему: во-первых, общественные идеи и представление воплощаются в материальной, предметной форме (форме языка, символов, произведений искусства и т.п. ). Во-вторых, в любом предмете материальной культуры с необходимостью воплощенное некоторое духовное содержание (проект, замысел, расположение духа, знание и т.п. ). В целом содержанием культуры является духовный мир человека, воплощенный в трудовой и другой деятельности. Поэтому культурная предметность имеет знаковую природу: в вещах, произведениях искусства, жестах и т.д. как бы “закодированная” мысль человека, который создал эти предметы. Эта особенность объясняет каким образом при восприятии любых предметов культуры мы как бы “прочитываем” их замысел и получаем информацию об их творцив.

Культура имеет собственный язык, что является носителем знаний, ценностей значений. Средство культурной коммуникации содержит в себе не только язык межличностного общения, но и языка науки, политики, пропаганды, управление, религии. Сюда входят также невербальные средства культурной коммуникации - жесты, мимика, одежда, ювелирные украшения, прическа, рубцевание и татуировка и т.п. Культурная предметность - результат осмысленной деятельности, и каждый элемент культуры является носителем содержания, в нем как бы закодированные мысль, цель человека , который создал его, а в культуре в целом отраженные надежды и разочарования, знание и сомнение, страдание и радости многих поколений людей. Этим объясняется значимость культуры для общества, потеря ценностей которая перерывает связь поколений, отбрасывает общество назад, неся угрозу его гибели.

Функционирование культуры.

Реализация богатств культуры припускает их освоение, т.е. превращение в духовное и практическое достояния личности и общества. Поэтому важнейшим компонентом культуры является деятельность по трансляции, восприятию, осмыслению названной выше предметности. Любой предмет культуры напоминает текст, который необходимо кому-то прочитать, что бы он стал мысленным взором, а не случайным и бессмысленным набором знаков. Взаемообмин знаниями, опытом, оценками - необходимое условие бытия культуры. При сознании культурной предметности человек “опредмечуе”, “превращает в предмет” свои духовные силы и способности. А при освоении культурного богатства человек “розпредмечуе”, обнаруживает духовное содержание культурной предметности и превращает его в собственное достояние. Поэтому бытие культуры возможно лишь в диалоге тех, кто создал, и тех , кто воспринимает явление культуры. Смысловое значение предмета культуры мертвое, если оно изолировано от общества, а народ отчужден от культуры. Диалог культур является формой взаимодействия, понимание и оценки культурной предметности и находится в центре культурного процесса.

Понятие диалога в культурном процессе имеет широкое содержание. Это диалог творца и потребителя культурных ценностей, это и диалог поколений, и диалог культур, как формы взаимодействия и согласие народов. Культурные расхождения - закономерное следствие неповторимой истории народов мира, источник многообразия исторического процесса. По мере развития торговли, добрососедства, миграции населения взаимодействие культур неизбежно расширяется. Она служит источником их взаимообогащения и развития. При этом важное значение имеет ответ на вопрос, которая форма взаимодействия культур, его направленность. Наиболее продуктивной и безболезненной есть взаимодействие культур, которые существуют в рамках общей для них цивилизации. А взаимодействие культур, которые принадлежат разным цивилизациям, не всегда является благом. Например, взаимодействие европейских и неевропейских культур, культур Востока и Западу может осуществляться соответственно разным сценариям: поглощение западной цивилизацией восточных, проникновение западной цивилизации в восточные, сосуществование обеих цивилизаций (Япония). Бушующее развитие науки и техники европейских стран, потребность в обеспечении нормальных условий жизни для населения земного шара поставили со всей остротой проблему модернизации традиционных цивилизаций. Тем не менее попытки модернизации для многих стран закончились неудачей. Особенно катастрофическими были следствия модернизации традиционных исламских культур. Навязывание инородных принципов, разрушение традиционного быта жизни, урбанизация, несовместимость культурных ориентаций с “меркантильной” экономикой Запада вызвали психологическую напряженность у населения.

Это не означает, что диалог культур в принципе не возможный или что модернизация традиционных цивилизаций несет населению только ценностную дезориентацию и тотальный кризис мировоззрения. Необходимо отказаться от представления, будто европейская цивилизация призвана быть стандартом для мирового культурного процесса, и черты других культур, которые не укладываются в европейскую модель, являются ошибочными или случайными. Но не должна абсолютизуватися и специфика разнообразных культур. Сохраняя свое культурное ядро, каждая культура постоянно подвергается внешним влияниям, по-разному их адаптирует. Защита прав человека, распространение передовых технологий, которые обеспечивают людей необходимыми материальными благами, распространение медицинского обслуживания, развитие институтов образования и культуры, интенсивное культурный обмен - все это - свидетельство сближения разнообразных цивилизаций.

Любое явление культуры осмысливается людьми в контексте современного состояния общества, которое может сильно изменить его содержание. Культура сохраняет неизменением лишь свою внешнюю сторону, в то время как ее духовное богатство содержит возможность бесконечного развития. Эта возможность реализуется деятельностью человека, способной обогащать и актуализировать те неповторимые содержания, что она обнаруживает в явлениях культуры.

Культуру отличает целостность всех ее структурных элементов, которая обеспечивается ее системностью, наличием иерархии, ранжування, субординации ценностей. Важнейшим интеграционным механизмом культуры является традиция. Самое понятие культуры припускает наличие традиции как “памяти”, потеря которой равносильная гибели общества. Понятие традиции включает такие проявления культуры, как культурное ядро, ендогеннисть, самобытность, специфика, культурное наследство, культурное динамика. Ядро культуры - система принципов, которые гарантируют ее относительную стабильность. Оно формируется веками и обеспечивает адаптационные механизмы к изменениям условий бытия общества. Ендогеннисть означает, что сущность культуры, ее системное единство заданные сцеплениям внутренних принципов. Самобытность - своеобразность, уникальность, обусловленная относительной самостоятельностью и обособленностью развития культуры. Специфика - наличие свойств, присущих культуре как особому явлению общественной жизни. Культурное наследство - совокупность ценностей, созданных предыдущими поколениями и включенных в социокультурный процесс каждого общества. На Всемирной конференции по вопросам культуры (Мехико, 1983) традиция признана в качестве одного из движущих принципов истории.

Функции культуры.

Как общественное явление культура выполняет многочисленные функции. Она содержит в себе познавательную деятельность человека, выполняет информативную функцию, являясь средством передачи социального опыта и освоение культуры других народов. Развитие культуры с необходимостью обусловленный ее коммуникацией с другими культурами. Культура выполняет также нормативную функцию: она реализует нормы, сформированные в конкретной цивилизации, а также создает собственные нормы и ценности, распространяя их влияние на все сферы жизни и деятельности человека. В социокультурном процессе существенное значение имеют ценности государственной жизни: идеократична, теократическое или политическое государство опираются на существенным образом разнообразные культурные ориентиры. Государство обеспечивает доминирование тех норм, которые укрепляют ее основы и вытесняют все, что несет ей потенциальную угрозу. В свою очередь, и культура осуществляет отбор, селекцию общественного опыта, закрепление его в знаковых системах. Важнейшая функция культуры - людинотворча: индивид становится личностью в процессе овладения культурой. Поскольку культура - нормативно регулированная деятельность, она предстае как сфера производства ценностей. Явления культуры руководят социальными изменениями, направляя их к реализации социально значимых целей. Ценности культуры выполняют функцию социальной ориентации и регулирование в данном конкретном обществе. Культура обслуживает систему социальных отношений, опосредствует и подготавливает изменения, которые здесь происходят, и сдвиг, создавая специфические механизмы, которые обеспечивают регуляцию поведения человека. Это может быть прямое, непосредственное регулирование (право, мораль, табу). Это может быть и косвенное регулирование, осуществляемое с помощью распоряжения к осуществлению некоторых действий, которые символизируют те или другие ценности и требования общества. Так, этикет заменяет прямую информацию об отношении человека к другому человеку нейтральными формами вежливости, которые скрывают их правдивое содержание. Культура создает разветвленную систему символов, которые свидетельствуют о месте человека в обществе (одежда, быт, украшения), а его религиозной принадлежности или благосклонности к политическим взглядам и организациям. Чаще всего непосредственная принадлежность к названным группам или ценностям заменяет символикой: индивид не ищет в религиозном ритуале духовного утешения, но демонстрирует свою религиозность; он не стремится к достижению конкретных политических целей, но заявляет о своих намерениях и т.д. Тем не менее и ритуальная практика, и прямое выполнение общественных требований обеспечивают целостность этноса, его социальной, экономической, политической и культурной жизни. Важнейшие функции культуры - адаптационная и негентропийна. Как область творческого поиска она находит новые возможности ответа на “вызов” истории и природы, для решения назревших в обществе проблем. Культура обеспечивает адаптацию общества к изменениям и взаимодействию с другими цивилизациями. Негентропийна функция заключается в сохранении общества как качественно своеобразного феномена. Культура противостоит разрушительным тенденциям, поскольку содержит механизмы селекции ценностей, в результате чего одни феномены цивилизации, которые имеют ограниченное историческое значение, идут у небытие, другие включаются в казну общечеловеческого достояния. В отличие от цивилизации, которая вмещает у себя как образовательные, так и разрушительные явления, культура гуманистическая, положительная, она носитель творческого начала человеческой деятельности.

Не всякий созданный человеком предмет - явление культуры, и не всякий человек культурный. Бескультурье или низкий уровень культуры означает отделение части населения от своей культуры. Неграмотность, безнравственность, отсутствие привычек, которые отвечают культурным нормам поведения, общение, работы, элементарных гигиеничных привычек, бездумное отношение к природе и потому подобные проявления низкой культуры - результат плохого культурной политики или ее полного отсутствия. Бескультурье может быть и результатом сознательной политика, который можно назвать антикультурной. Общеизвестно, например, нигилистическое отношение к культуре в России в послереволюционный период. Оно выражалось в уничтожении храмов, икон, картин, забвении или осуди работ выдающихся деятелей культуры. Непоправимого вреда культуре принесло физическое истребление выдающихся ученых философов, художников, служителей церкви.

Но в каких бы условиях не существовала бы культура, она противостоит хаосу и дезорганизации общества. “Культура есть начало вечности”, - писал Н. А. Бердяев в произведениях искусства, предметах быта, в научных работах и архитектурных памятниках, во всем многообразии культуры человеческий дух продолжает жизнь, обеспечивая бессмертие человеческого рода.

Культура охватывает все сферы человеческой деятельности, связывает воедино экономическую, социальную, политическую и духовные подсистемы общества. Но координаты культурного процесса определяются цивилизацией, ее нормами. Культура крепко укоренившаяся в цивилизации, она ее плоть от плоти. Связь и взаимозависимость культуры и цивилизации настолько большие, что много философов и ученые отождествляют эти понятия. И это не случайно: при нормальном состоянии общества они практически неразличимых. Цивилизация и культура единые: не существует цивилизации без своей культуры, не существует и культуры без цивилизации. И культура, и цивилизация имеют нормативную природу. Расхождение между ними составляется в том, что цивилизация создает предпосылки культурного процесса, регламентирует его. В свою очередь, культура создает условия развития цивилизации, являясь творчеством нового. Но культура не тождественная цивилизации, как цивилизация не тождественная культуре. Культура есть свободная деятельность, которая припускает воплощение, реализацию социальных норм, которые предписуються цивилизацией. Она составляет ценностное достояние общества, совокупность материальных и духовных благяк один из элементов цивилизации культура отвечает ей, но как элемент, способный к самостоятельному развитию, она может вступать у противоречие с цивилизацией. Наличие названного противоречия - источник развития и культуры, и цивилизации. Тождественность между ними теоретически возможно лишь как полное подавление цивилизацией культуры. Это означало бы утверждение господства технико-механических, бездуховных форм жизнедеятельности, подавление творческой инициативы личности. Жесткая регламентация поведения человека во всех сферах ее жизни превращает общество в царство застоя. Оно теряет способность адаптироваться к непостоянным условиям. Поэтому смерть культуры неминучо ведет к гибели всего социума. Это неоднократно бывало в истории цивилизаций, которые оставили после своей гибели руины культуры, которая никогда процветала.

Но и радикальное расхождение культуры и цивилизации приводит к гибели последней. Поэтому в цивилизации есть собственные механизмы социального контроля над культурой. Определяя и стимулируя развитие культуры, цивилизация ограничивает его, подчиняет интересам целого. Жизненность, динамизм цивилизации зависят от способностей ее механизмов подчинять разнообразию культурных форм своим идеалам и образцам. Ведь средствами культуры решаются проблемы развития цивилизации, ее адаптации к новому. В то же время существования цивилизации во многом зависит от того, способная ли культура преодолевать консерватизм ограничений, которые обязывают ее придерживаться сформированных стандартов, норм и правил. Культура по своей природе - сфера творчества, которое не терпит рутины и шаблона. Если она не сумеет преодолевать жесткие нормативные ограничения, то цивилизация может погибнуть, например, от экологической катастрофы или под давлением нарастающих противоречий между ростом народонаселения и способностью защитить его от массовой гибели, от голода и болезней. Поэтому противоречие между культурой и цивилизацией является источником их развития, а их тождественность означает застой и гибель.

Цивилизация создает общие предпосылки культурного процесса, это явление глобального масштаба, который охватывает огромные регионы и континенты. Культура - конкретное воплощение этих предпосылок, она индивидуализирована, уникальная, имеет ярко выраженный этнический характер. Как выражение индивидуального начала каждого социума культура обуславливает отличию между народами, которые принадлежат к одной цивилизации. Она отбивает в нормах поведения, привычках, духовной жизни то, что специфично для данного народа, который составляет его етносоциальну индивидуальность: язык и историческую судьбу, религию, контакты с другими народами и т.д. Одна и та же цивилизация создает множество культур. Так, европейская цивилизация включает французскую, немецкую, английскую и т.д. культуры.

Цивилизация вмещает у себя как положительные, утвердительные условия бытия человека, так и отрицательные. В отличие от цивилизаций культура представляет сферу ценностей, она или есть, или ее нет. Все, что создано в рамках данной цивилизации, принадлежит ей, е ее достоянием. Тем не менее было бы ошибочным называть культурой все, созданное человечеством в сфере общественного производства. Не все цивилизационное есть культурным. Так, средства массового уничтожения людей - несомненный продукт цивилизации XX век. Но это не культура, это противостоит культуре, представляя реальную угрозу ее существованию.

Как совокупность норм, правил, запретов, приказов, цивилизация подчиняет себе, регламентирует деятельность людей. Культура - свободная духовная и материальная деятельность соответственно этим нормам. Но не всякая нормативно одобренная деятельность есть культурной. Так, каменное орудие в равной мере может быть названо предметом культуры, а может быть средством выживания. Обработку грунту свободным греческим крестьянином может быть культурной деятельностью, а ее обработка рабом , который подгоняется бичом надзирателя, культурой называть не возможно, хотя раб выполняет те же правила земледелия, которое и свободный человек. Цивилизация XX век оставила после себя гниющие искусственные моря, созданные человеком согласно инженерным расчетам, в соответствии со строительными нормами и правилами. Она уничтожила Аральское море, но переполнила Каспий, в результате чего происходит затопление объектов культуры. Подход, который воплотился в классической формуле И. В. Мичурина: “Мы не можем ждать милости от природ, взять их у нее - наша задача”, мог быть и во многом реализовывался как культурная деятельность (достижение в селекции растений и животные) Этот же принцип существования цивилизации породил гигантский конфликт человека и природы со всеми следствиями вакханалии бескультурья. Культура неотделимая от человеческой деятельности, ее прогресс обусловлен участием индивидов и социальных групп в культурно-историческом творчестве. А. Тойнби подчеркивает: “Культурный элемент представляет собой душу, кровь, лимфу, сущность цивилизации. В сравнении с ним экономический и тем более политический планы кажутся искусственными, несущественными, посредственными созданиями природы и движущих сил цивилизации”. Цивилизация - неизменность общества , которое самоподдерживается, носитель социальной статики. Культура - носитель социальной динамики, она формирует и одновременно формируется самая творческим меньшинствами личностей, способных дать “ответ” на “вызов” истории и передать импульс социальным зминам.

ФИЛОСОФИЯ КУЛЬТУРЫ

Ю. Давыдов в “Философской энциклопедии” пишет, что “культурфилософия” (философия культуры) - понятие, употребляемое в западной философии в значении осознания сущности и значение культуры”. И действительно, если мы обратимся к высказываниям таких неокантистив, как Вильгельм Виндельбанд и Ернст Кассирер, что заложили фундамент философии культуры, то увидим, что они обсуждают два основных вопроса: что конституирует культуру как целое в отличие от отдельных ее проявлений и в чем содержание культуры. Обе эти темы есть в неокантиський традиции философской мысли. Например, Э. Кассирер спрашивает: “Что же есть целое духовной культуры? Что из себя представляет цель культурной деятельности, ее назначение, ее содержание?. . Главная задача всех форм культуры заключается в том, что бы создавать общий мир мыслей и ощущений, мир человечности, “единый космос”. . . Нас более не интересуют отдельные произведения искусств, продукты религиозного или мифологического мышления, нас интересуют те движущие силы, и ментальная активность, которые требуются для их создания. Если нам удастся постигнуть характер этих сил, если мы поймем их не с точки зрения их исторического возникновения, а с точки зрения структуры, если поймем, в чем их отличие и в чем вопреки этому отличию их взаимодействие, то это будет означать, что мы достигли нового знания о характере человеческой культуры”. Но еще раньше, в начале века, В. Виндельбанд, обсуждая статус философии культуры, писал: “Истинной философией такая философия будет, конечно, только в том случае, если генетические исследования психологического анализа, социологического сравнения и исторического развития будут служить лишь материалом для выявления той основной структуры, которая присущий всякому культурному творчеству в невременному, зверхемпиричний сути ума”. Другими словами Виндельбанд (и вслед за ним и другие неокантисти) на оба вопроса отвечает так: и содержание, и целое культуре предоставляет ум. Чтобы найти и осознать единство культуры, утверждает Виндельбанд “необходимо постигнуть сущность функции, которая представляет собой то общее, что присутствует присутствующим всех отдельных культурных деятельностях, как бы не различался обрабатываемый ими содержание, а это означает ни что другое, как самосознание ума, который порождает свои предметы и в них царство своей значимости”. Раскрывая неокантистське понимание ума, Кассирер связывает идею ума с идеями свободы и морали. “Нет необходимости ни прослеживать весь ход человеческой истории, ни давать подробные объяснения всего разнообразия форм, принятых человеческой цивилизацией, которая бы ответить на вопрос, который, по мнению Канта, есть действительно важным и ключевым, - вопрос о той главной цели, к достижению которой направленное человечество. Это цель моральная, и потому именно в морали, в системе этики следует искать истинные принципы философии истории и философии цивилизации. Соответственно Канта, в корне всех проблем философии истории и философии культуры лежит идея свободы. Свобода означает автономию ума, отсюда общая задача философии культуры состоит в решении вопроса: каким образом и с помощью каких средств возможно достижения этой автономии в процессе эволюции человеческого ума и воли”.

Попробуем теперь осмыслить представление неокантистських философов культуры. Вадим Межуев безусловно правый, утверждая, что язык в них идет не о разных культурах, а только о европейской культуре. Уже одно это делает много соображений неокантистив ограниченными присущий им историческим пониманием культуры. Внутри собственной культуры вполне естественно занять позицию социального действия, стараясь улучшить культуру или направит ее эволюцию к определенной цели, но практически невозможно объективно исследовать культуру, поскольку тяжело глянуть на нее со стороны, что является условием всякого изучения. Кроме того, находясь внутри европейской культуры и не различая (фактически не признавая) других культур, тяжело понять, что средние возрасты, античность и давние архаические общества - это не только предыдущие в эволюции состояния европейской культуры, а также целостные культуры, не меньше автономные, чем культура Нового времени. Для Канта содержание европейской культуры задается идеями ума, свободы и морали, он надеялся, что победа этих начал, работа над их культивированием и приведет человечество к культурному стану. Как сегодня видится эта проблема? Безусловно, в истории и культуре (не только европейской, любой) действуют умные силы, имеют место тенденции свободе и морали. Без этих тенденций культура вообще бы не состоялась. Тем не менее было бы не правильным думать, что в культуре действуют только такие, так сказать, осмысленные, умные тенденции. Этим тенденциям, как известно, противостоят другие: рядом с умом не меньшее значение в культуре имеют несознательные, стихийные процессы, моральным тенденциям противостоят тенденции эгоистические и даже демонические, разные силы стремятся подавить свободу. В этом плане нельзя указать смысл культуры и истории, такой смысл есть как цель и смысл отдельных людей или движений, но смысла всей культуры или истории, наверное, не существует. И едва ли подобное содержание возникнет, даже если человечеством будет управлять, как о том мечтал Данил Андреев, всемирная этическая организация “Роза мира”.

Не меньше существенным образом и то, как неокантистськи философы понимали назначение и природу самой философии. С одной стороны, вслед за Аристотелем философия рассматривалась как законодатель мышления, как гарант истинности и общезначимости знания, с другой стороны, вслед за Кантом - как умная, направляющая инстанция человечества. “Философия, - подтверждает Гуссерль, - “сохраняет за собой ведущую функцию и свою особую бесконечную задачу - функцию свободного и универсального осмысления, которое охватывает одновременно все идеалы сразу и общий идеал - иначе говоря, универсум всех норм”. “В соответствии со своим высшим назначением, - пишет Альберт Швейцер, - философия является руководителем, который направляет наш ум в общему и целому. . . Но во время гибели караулов, что должный был предупредить нас, заснул, и мы не смогли бороться за нашу культуру”. Процитировав Швейцера, Коссирер дальше спрашивает: “ Или существует в действительности что-то, подобное объективной теоретической истине, или есть в природе то, что предыдущие поколения называли идеалами нравственности и человечности? Существуют ли объективно некоторые общие этические требования, которые связывают всех людей над представлениями об индивидуальности, государству, национальности? В эпоху, когда возникают такие вопросы, философия не может стоять в стороне, безголосая и бесполезная. . . ни раздражение, ни даже скептицизм не могут уменьшить внутреннюю энергию и идеалостворюючу силу философии. Благодаря тому, что она сохраняет в себе эту силу в неприкосновенности и чистоте, можно надеяться, что с ее помощью она снова будет совершать соответствующее влияние на жизнь людей и на событии внешнего мира”.

В сущности, в неокантистив выходило так, что именно философия культуры, как “направляющая наш ум в общему и целому”, спасет культуру. Навряд или сегодня можно поделить веру в это. В данное время претензии философии на всеобщность, нормативность и общезначимость не могут быть приняты, время глобальных философских систем и аристотеливськой презумпции относительно руководящей роли философии отошел в прошлое. Еще в начале века Вильгельм Дильтей, правда, с сожалением писал: “Одной из наиболее настоящих причин, которые не перестают предоставлять все новую и новую пищу скептицизма, есть анархия философских систем. Основанная на свидетельствах истории сознание безграничного многообразия этих систем находится в полном противоречии с претензией каждой из них на общезначимость, и это противоречие намного сильнее подкрепляет дух скептицизма, чем любая систематическая аргументация. Если мы оглянемся назад или вокруг себя, везде видим в хаотичном беспорядке безграничное многообразие философских систем. И всегда, из самого своего зарождения, они исключали и опровергали одна одну”.

Так, чего нет, того нет: сегодня, в частности, это обусловлено другим пониманием культуры, философия не рассматривается как универсальный нормативный ум (эту роль вместе с философией берут на себя ряд других дисциплин и практик - наука, искусство, идеология и др. ) и не сводится до одной всеохватывающей философской системы. Тем не менее через философию как и раньше осуществляется разработка и проведения таких трансцендентальных идей и ценностей, которые призваны ориентировать и направлять мышление, а также сохранять культуру и жизнь человека. Только и мышление, и жизнь в данное время понимаются иначе. В свое время древние греки решили ситуацию (только отчасти она подобная из современной) много- и разномыслия следующим чином: они сформулировали представление о мышлении, которые подчиняется системе правил (позднее эти правила образовали каркас логики) и описывает устройство мира (т.е. онтологию). При этом можно сформулировать три основные постулата, которым подчиняется мышление и на которые фактически ориентируется традиционная философия. Первый постулат - “параллелизма” звучит так :действительность - не противоречивая, источник ошибок - в соображениях, в мышлении. Второй постулат - “автономности”: в мышлении, не обращаясь к другим формам опыта и жизнь, можно решать основные проблемы, получать знание, находить внутренние стимулы для собственного развития. Соответственно третьему постулату - “единства”: мышление одно и единое, не может существовать многих и разных мышлений. Уже Аристотель старался создать правила и нормы мышления, единые для всего мышления, потом для в свое время эту же задачу старались решить другие философы.

В данное время интеллектуальная ситуация целиком другая: мы признаем существование разных мышлений (классического, т.е. Аристотеливсько-Кантистського, естественно-научного, гуманитарного, религиозного и т.д. ), констатируем открытость мышления к разным формам опыта и жизнь, считаем, что мышление описывает разную действительность, которую отчасти и конституирует. Другими словами, в противоположность постулатам классического мышления можно сформулировать три следующих постулата современного, посткласичного мышление. Постулат “порождение”: мышление порождает соответствующие формы действительности, объекты, реальности, которые и отбиваются в мысли. Постулат “контекстности”: мышление не автономное, а подобно к языку имеет разные контексты (контекстом мышления можно считать те формы опыта и жизнь, которые сливаются и переплетаются с мышлением, содействуя его дальнейшему развитию). Третий постулат - “полифоничности”: современное мышление - это много разных мышлений, которые находятся между собой в разнообразных отношениях (дополнение, противостояние и возражение независимости, родства и т.д. ). Например, естественно-научное и гуманитарное мышление с одной стороны, находятся в отношении оппозиции и возражение, с другой стороны - дополнение. Но если современное мышление полифоническое, контекстное, породжуюче, то спрашивается, как в этом случае оно может выполнять свое назначение: упорядочивать и направлять мысль, давать правильное представление о действительности - и как в таких условиях вести дискуссии, которые считать истиной? Еще одно вопрос: какую роль в современном мышлении сыграет философия? Только после ответа на эти трудные вопросы мы можем судить о философии культуры.

Первое положение, которое в связи с этим хотелось бы сформулировать, следующее. Чтобы преодолеть хаос, взаемозаперечення и взаемонерозуминня в мышлении, о которых говорил, в частности, В. Дильтей, наверное, нужно в явной форме видрефлексувати особенности современного мышления и дискурса. При этом должны быть соблюденные такие общие условия, которые разрешают мыслить и вести дискурс другим, т.е. не посягают на другие виды мышления и интеллектуальные территории. Спрашивается, тем не менее как это возможно? Например, если будут артикулюватися и публиковаться особенности своего мышления и дискурса, а также оказываться их границы. Последнее, в частности, припускает отказ в мышлении от "натуралистической позиции", т.е. веры в то, что они приняли условия культурной коммуникации?

Кажется, и это второе утверждение, здесь нужно ориентироваться на самую эту коммуникацию, на те ее признаки и контексты, которые все или основные участники культурной коммуникации начинают признавать и разделять. На наш взгляд, в современной культуре более всего признанным и значительным есть четыре контекста. Контекст научной и технической рациональности, заданный не только современной наукой и техникой, но и сферами проектирования, производства, экономики и т.д. Контекст, заданный сферой влияния и активности личности, реализацией в мышлении ее фундаментальных желаний, целей, ценностей (назовем этот контекст персоналистичним). Третий контекст можно назвать групповым: здесь определяющим есть не личность, а группа или сообщество (например, творческий коллектив, научное или езотеричне сообщество, "школа" и академия и т.д. ); в этом контексте мышления и рожденные в нем идеи становятся для группы событиями, общение и творчество перетекают у мышление. В конце концов, четвертый контекст - это контекст самой культуры. В качестве примера такого мышления или кардинального изменения мышления при переходе от одних культур к другим. Итак, рефлексия и упорядочения мышления ( и своего, и чужого), наверное, должны вестись из позиций научной и технической рациональности, от которой мы в нашей цивилизации, даже если бы хотели, просто на можем уклониться, из позиции личности, т.е. "автора" мышление, из позиции группы или сообщества, где мышление порождается и оборачивается, в конце концов, из позиции культуры (культурной традиции). Этот подход можно увеличить, обратившись к соображениям С. Неретиной. "Философские и научные теории, - пишет С. Неретина- предельно развернув свои элементарные понятия, оказались перед необходимостью просмотра самого понятия элементарности, которое подкосило при этом аксиоматические дедуктивные начала старой логики. Классический ум, который действует в сфере объективной логики развития человечества, упал не в силах понять (познать, охватить) эту тотальную иррациональность. Его падение как единое и общее стало особенно наглядным в связи с перекройкой карты мира, когда отримавший самостоятельность Восток отказался принять западные образцы государственности и понимание: локомотив исторического процесса сошел из рельсов, и индивид, который выбрался с под обломков, нашел себя на перекрестке разнообразных смысловых движений, каждый из которых претендует на всеобщность, каждый из которых для другого или бессодержательный, или нуждается во взаимопонимании. . . В философской логике это выглядит так: при глубинном исчерпании всех средств познания мира субъект понимания (как субъект познания) доходит к полному своему возражению; прижатый к стене собственного безумия он пробуждается к выходу за собственные границы, "в ничто", в позалогичне. Используя неопределенную способность суждения, индивид в самом этом “ничто” обнаруживает новые возможности бытия нового мира (“мира впервые”, в терминологии В. С. Библера) и соответственно нового субъекта, который и является носителем другого ума, другой логики”. Едва ли краще можно охарактеризовать современную гносеологическую ситуацию. Будем из этого выходить и видрефлексуемо наше “ничто”, нашу “неопределенную способность суждения”.

Прежде всего мы хотели бы придерживаться философской (в этом содержании) традиции, понимая под этим определенные историческое и современное средства осмысления кардинальных проблем человеческого существования - соотношение мышления и бытие, проблему правильного поступка и жизнь, вопрос о высших духовных реалиях и т.д. Дальше мы рассматриваем все наши умственные построения и конструкции именно как интеллектуальное занятие, которое несет на себе отражение нашей личности и ее страстей. В этом плане наши познания есть одновременно выражения целиком определенных устремлений нашей личности, реализация наших ценностей. Мир и реальность, что мы познаем, с одной стороны, воспроизводятся моделирующей способностью нашего мышления, но, из другого, они конституируются работой нашего мышления, порождаются им в акте философской объективации. Что же моделирует, воссоздает наше мышление, которую реальность? Мы утверждаем, что современное мышление в решении проблем, подобный тем, что мы анализируем, воссоздает прежде всего гуманитарную реальность. Гуманитарное же мышление, считает В. С. Библер, припускает “работу с текстом как с началом мировой культуры и как с ориентиром на позатекстовий содержание, замкнутое в личности и в поступках его автора. ” Вот необходимое для нас ключевое выражение - мировая культура. Наше “ничто” - это культура. С одной стороны, мы хотели бы понять культуру как произведение мысли, как форму культурного произведения. Из другого, как “материал” культуры, т.е. как идеи, уже воплощенные в мышлении и действии людей. С этой точки зрения культура для нас неотделимая от понятия культуры. При этом под культурой на этом равные соображения (но не только на этом) мы, действительно, также, как и Э. Орлова понимаем не объект, а определенное средство мышления и объяснение. Он содержит в себе: анализ текстов культуры, сопоставление разных культур, анализ творчества представителей культуры, которые создают культурные текст-произведения, за счет чего только и возможное воспроизведение культурных реалий отдельными людьми, рассмотрение того, как эти тексты произведения определяют действия и поведение представителей культуры, описание устойчивости и динамики культуры и т.п. Культура - это теоретический концепт, понятие, средство мышления, которое, конечно, в рамках теоретического мышления приходится объективировать, но наивно думать, что полученный при этом объект похожий на объект природы, например, газ или Солнечную систему.

Попробуем подвести итог. Современная философия вынуждена признавать не одно-единое мышление, а много разных. Тем не менее философия не отказывается упорядочивать и нормировать мышление, но не отдает предпочтение решения этой задачи другим путем. Вместо установления единой системы правил и онтологии предлагается, во-первых, следовать культурной коммуникации, которая создается, а это припускает учет ее основных контекстов (научной и технической рациональности, персоналистичной рациональности, групповой, культурной), во-вторых, осуществлять рефлексию основных структур мышления, а также указывать его границы. Современная философия уже не берется целиком определять человеческое бытие и жизни, понимая, что это невозможно. Тем не менее она не отказывается делать взнос (рядом с наукой, искусством, идеологией, религией и т.д. У структурирование и конституирование жизни, бытие и особенно мышление. Больше того, признает свою главную роль в таких вопросах как критическое и положительное осмысления, аксиологична ориентация и т.д. В знаменитом докладе, прочитанному в 1935 году, Э. Гуссерль писал: “В теоретической установке философа самым важным есть специфическая универсальность критической точки зрения с характерной для нее решительностью не принимать на веру жодну готовую мысль, ни одну традицию в стремлении найти для всего традиционно данного универсума истину самую по себе, какую-то идеальность. . . Это происходит в форме практики нового рода - практики, который получает характер универсальной критики всей жизни и ее целей, форм и систем культуры, уже развитых в жизни человечества, и вместе с тем - критики самого человечества и тех ее ценностей, которые явным образом или скрыто руководят им”. Подобно до того, как, например, философия Аристотеля ориентировалась на идею Блага (Ума, Божества), а философия Ф. Бекона на идее природы и могущества человека, который использует законы природы, современная философия также опирается на определенный пласта этических идей. Но одновременно этические идеи, которые ориентируют философские системы, наверное, не должны быть утопическими. “Путь от несовершенного до более совершенного понимания истины, - замечает А. Швейцер, - ведет через долину реального мышления”.

Вопрос, тем не менее, в потому, что необходимо учесть в рамках реального мышления? Например, на наш взгляд, современные философы должны учесть, что любое социальное действие реализуется в поле других сил и действий, которые в социуме правят не только ум, но и стихия и даже зло. Реализм философского мышления сегодня связан не только с наукой и инженерией, но и с опытом искусства, опытом жизни отдельных людей, опытом социальных движений. Наверное, в данное время реализм философского мышления - это инстинкт самосохранения человеческого рода, воля его к жизни, к изменениям и самоограничениям, к отказу от форм бытия хотя и притягательных но згубних.

Действуя в рамках такого подхода, философия культуры не старается больше спасти европейскую и мировую культуру, тем не менее признает разные культуры и их самоценность, конституирует и направляет их изучение и исследования, оказывает содействие здоровью культуры, т.е. старается действовать целесообразно с культурой. Последнее означает, что культуролог как культурно и гуманитарно ориентированный специалист и человек проводит в своей деятельности этические идеи ума и культуры, учитывая одновременно реальные возможности и границы своих усилий, постоянно одолевая присущий всякому мыслителю натурализм и утопизм. Не возражает современная философия культуры и теории культуры, науки о культуре. Напротив, философия культуры осуществляет по отношению к наукам о культуре, а также к истории культуры важные методологическую и аксиологичну функции. Тому тяжело согласиться с критикой философии культуры, которая высказана Э. Орловою, тем не менее целиком можно принять следующий йй вывод по поводу соотношения философии культуры, истории культуры и наук о культуре: “Понятно, любой тип исследования культуры содержит в себе все три компоненти: метафизическую, впорядковуюче-описову, объяснительную. . . Все они сосуществуют, выполняя свои познавательные функции в изучении культуры. И можно утверждать, что именно их совокупность и составляет в современной науке области специализированного знания о культуре”.

ФЕНОМЕН СОЧУВСТВИЯ В КУЛЬТУРЕ

История культуры XX ст. свидетельствует о том, что ускоренное развитие техногенной цивилизации, который, безусловно, расширяет возможности человека, вместе с тем не решает (а иногда даже только заостряет) моральные проблемы, которые возникают перед человечеством. Многочисленные жертвы второй мировой войны, насилие тоталитарных режимов - все это нуждается в от етикив обращение к анализу традиционных духовных ценностей, которые оказываются в процессе общения людей. Речь идет прежде всего, о проявлении сочувствия, милосердие, любви и т.п..

Среди главнейших причин, которые подчеркивают необходимость такого анализа, сдид также указать характерную для современной кльтури признак - безграничную веру в суверенную ценность рационального самосознания человека. Личность, которая отождествляется с ее умственной деятельностью, будучи уверенной в рациональных формах существования, теряет осознание своего жизненного единства с совокупностью всего живого. Больше того, подчеркивая свою уникальную самоценность, добиваясь решение своих собственных интересов, современный человек разрушает равновесомую своей екзистенцийной стабильности. Другими словами, предоставляя преимущество ценностям, которые служат исключительно ее интересам, человек ставит под угрозу самое свое существование. Современные теории рационального обоснования универсальных моральных ценностей почти не принимают во внимание тот факт, что человек есть не только мыслящей, сознательной, трансцендуючою, а также живым, чувствительным и телесным существом. Последнее нашло отбытие, в частности, в екзистенцийний литературе, где мир непосредственных эмоций возникает как сфера человеческой самостоятельной. Именно сквозь чувство мир еще способен разговаривать с человеком интимным языком. Сфера чувствительных переживаний - это то хранилище, в котором еще сохранилась возможность формирования индивидуального состава человека, ее склонностей и потягив.

Феномен сочувствия, обращает на себя внимание прежде всего тем, что в разных культурах, религиях, этических системах, которые сталкиваются между собой в решении многих принципиальных моральных проблем, проявление сочувствия безусловно признается как признак высокого духовного развития личности, как мера ее человечности. (Тем не менее следует заметить, что формы проявления сочувствия в значительной мере зависят от культурных особенностей того или другого общества.

Ярким примером этого может быть сравнения поступков сочувственного отношения к страданиям другого в западной культуре и традиционных культурах Востока).

Сочувствие выступает важным моментом этических учений двух мировых религий - христианства и буддизма, без которых невозможно вообразить культурное развитие человечества и которые приобрели значительное распространение именно благодаря их зориентованости на смисложиттеву этическую проблематику.

Мы говорим о сочувствии, как об отношении к другому человеку, который грунтуется на признании законности ее нужд и интересов; оно вызывается страданиями других людей и выражается в желании предотвратить, облегчить или прекратить эти страдания. Другими словами сочувствия - это чувство, которые не разрешает нам оставаться в стороне при страданиях других людей вследствие нашей человечности.

Настоящее сочувствие состоит из двух разных, хотя и взаимообусловленных элементов: тяжелого душевного переживания, похожего на душевное состояние человека, который страдает, т.е. действительного страдания и более или менее энергичного стремления помочь чужому горю. Именно в последнем из этих элементов содержится его противоположность лицемерной доброте, которая очень редко бывает деятельной. Сочувствие сближает людей, оно также смягчает их егойзм. "Люди были бы чудовищами, если бы природа не наделила их сочувствием в виде поддержки ума; оно сдерживает в каждом из нас чрезмерное проявление эгоизма", - писал Руссо. Благодаря этому сочувствие делает нас более благородными; кроме того, оно заставляет нас понимать чужие страдания и облегчать их. Сочувствие также не разрешает впадать в отчаяние, когда мы самые страдаем.

Тем не менее следует заметить, что не все философы разделяли подобную точку зрения. Среди тех, кто не считал сочувствия морально ценным чувствам, были такие разные мыслители (как за своей принадлежностью к определенному историко-культурному периоду, так и за способом философствования), как Сенека, Епиктет, Ларошфуко, Кант, Ницше.

Согласно учению стоиков сочувствия, как мы его понимаем, безусловно должно быть искорененным из нашей души, поскольку оно является чувством, которое противоречит рациональному взгляду на жизнь. Главная же идея стоиков состояла в потому, что основу нравственности следует искать в уме человека. Умной, считали они, есть то поведение, которое отвечает природе человека и "всех вещей", т.е. природе вообще. Жить в мире и безсознательно подчиняться ему не является достойным человека. Следует прийти к пониманию смысла мировой жизни, которая представляет собой постоянное развитие, и жить в соответствии с законами этого развития. Жизнь есть борьба, а не эпикурейское смакование всяких радощив.

Злейший враг для человека - отсутствие высшей цели. Для счастливой жизни необходимая внутренняя смелость, приподнятость души, героизм. Влияние сочувствия не должен отвлекать от этого. Сенека говорит: "Следует помогать людям, которые страдают, тем не менее не ощущать жалости к их судьбе".

Епиктет соглашается с тем, что мы имеем сочувствовать страданиям других, но лишь на словах: "Если ты видишь огорченный человека, который оплакивает своего сына или потерю имущества, то не подвергайся заблуждению собственного воображения и не приписывай несчастья этого человека внешним событиям. Поторопись сказать себе: "Его огорчает не сам факт, так как другой он не огорчил бы, а его мысль об этом факте". Однако не бойся приспосабливать свои речи к его горю, и, даже, в случае необходимости, стонать вместе с ним; но пусть твоя печаль оказывается только на словах, не волнуя души". Если сочувствие в таком случае не совсем отрицается, то оно превращается в неискреннюю снисходительность. С двух элементов, которые, как мы указали выше, составляют сочувствие, стоики исключают первый, не замечая, что тем самым они уничтожают и второй. Сочувствие становится настоящим лишь благодаря поэтому душевному переживанию, с которым оно неразрывно связано. Без него оно теряет свой смысл и моральную значимость. Приведенные соображения Сенеки и Ипиктета, с нашей точки зрения, нуждаются в дополнении учитывая необходимость обратить внимание еще на один важный момент. А именно на то, что философию стоицизма невозможно понять, рассматривая она отделена от античной культуры вообще. Это касается и проблемы сочувствия.

В античной культуре феномен сочувствия не считался одной из главнейших добропорядочностей. Бесспорно, в отношениях между людьми сочувствия имело место. Но речь идет об отсутствии культа этого чувства в Старинной Греции и Риме. Идеалами античности были военные и общественные подвиги героев и спокойная жизнь греческого мудреца. Итак, целиком понятно, что специфика этой культуры выдвигала на передний план другие моральные добродетели, а именно - справедливость, мудрость, достоинство, мужество и т.п..

Ссылаясь. на работу И. Д. Рожанського "Античный человек", надо зазначтит, что античная культура классическим примером так называемой "культуры стыда" в отличие от культуры вины", к которой принадлежит например, христианская культура. Разность между ними заключается, прежде всего, в противоположности критериев оценки поведения индивида.

В "культуре стыда" оценки имеют внешний характер, одобрение или осуждение поступков человека осуществляется сообществом, к которому она принадлежит. Для библейськой же культуры, наоборот, характерная внутренняя система ценностей, "суд совести". Когда человек ощущает сомнения по поводу своего поведения, сознает личную вину, именно укоры совести вызывают у нее наибольшие страдания. Страдая самая, она в то же время учит сочувствовать другим. Ведь, если она не будет обнаруживать сочувствия, то это приведет к новым укорам совести. Тем не менее, человек может исповедоваться в своих злых поступках. Исповедь снимает бремя из сердца, приносит моральное облегчение. Человек же античности - это прежде всего гражданин полису. Ее поступки должны быть направленными на благо общины; именно община определяет, насколько достойной есть этот человек. Более всего грек или римлянин боялся стать предметом высмеивания или общественного порицания. Вот почему не сочувствие, а честность и мужество достоинство и смелость воспевали в античной литературе и держались с достоинством в античном обществе.

И. Кант возражал сочувствие как морально ценное, выходя с созданной им системы рационалистической этики. Мораль, за Кантом, является сферой надлежащего. Основу моральной обязанности следует искать "не в природе человека или тех обстоятельствах в мире, в которые она попала, а в априори исключительно в понятиях чистого ума". В качестве основного закона этики Кант предложил безусловное внутреннее желание - категоричный императив, который не зависит от любого влечения человека. Кант старался четко отделить осознание моральнисного обязанности от чувствительной, эмпирической склонности к выполнению морального закона (при этом самое чувство уважения к моральному закону есть таким, что возникает на интеллектуальной основе). В случае конфликта между чувствительной склонностью и моральным законом, считает Кант, необходимое безусловное покорение моральнисному обязанности. А затем становится понятным, что рассматривая проблему морали таким образом, сочувствие для Канта, как и другие чувства в общем, ие сыграют решающей роли в становлении нравственности человека, поскольку они е лишь слепым поездом, который не масс никакой связи с моральным законом.

Особое внимание феномену сочувствия, его месту и роли в жизни общества уделял Ф. Ницше. Известно, что он не только не признавал моральную значимость сочувствия, а и даже считал его вредным для человека. С нашей взгляда, такое отношение Ницше к сочувствию предопределяется его отношением к современной морали, а также его представлением о том, которая именно поведение человека с в самом деле моральной. Господствующую в современной ему Европе мораль Ницше решительно осуждал, поскольку она превратилась на универсальную, для всех значимое условие общего существования и общей деятельности. Основные ценности современной морали направленные только на сохранение спокойного, без проблемного существования большинства людей. Нормативные требования этой морали, в основе которых лежит идея всеобщего блага, заставляют человека мыслить, действовать без внутренней заинтересованности, внутренней необходимости, без глубокого личностного выбора. Ницше довольно четко разграничивал моральную деятельность и моральные суждения о деятельности, отказывая претензиям последних на истину в традиционном понимании этого срока.

Ницше признавал мораль как явление, как проявление личности, но возражал ее как кодекс ты норму. Именно потому, что любая норма должна быть поставленная над личностью, над нашим 'Я". Любая норма - это всегда начало расчета, разумности, целеустремленности, это борьба человека с собственной природой. В связи я этим стоит вопрос: если сочувствие - это чувство, которые возникает непосредственно, спонтанно, его невозможно вызвать только волевым усилием, т.е. оно есть естественным для человека, то чему же в таком случае Ницше не признает его ценности? Здесь следует напомнить, что Ницше настаивал на необходимости нового принципа формирования ценностей. Таким он считал волю к власти как глубинную сущность бытия. Воля к власти - это не только желание и стремление увлечения власти, ее сущность состоит в саморосте, в преодолении самой себя, она содержит в себе свободу творца и является вечным импульсом к преодолению ограничений на пути к высшему. Воля к власти самая устанавливает ценности, эти ценности с условиями ее собственного сохранения и подъем. Основные ценности современной ему морали Ницше также рассматривал с точки зрения того, в какой мере они оказывают содействие росту, подъему жизни, сущностью которой с поля к власти.

Из позиции Ницше, сочувствие ен отвечает этому критерию за целым рядом причин. Первая из них касается того, что всеобщее распространение сочувствия является очевидной такой страха человека перед страданиями. А это в свою очередь, свидетельствует о том, что человек стяла слабой и бессильной. Она все больше ценит свою безопасность и свое благосостояние и живет с чувством постоянного страха их потерять. Такие люди не только боятся страданий для самых себя, они также не могут видеть и чужие страдания. Страдание - это то, что должны быть уничтоженным, - такая установка вкоринилася в сознании современного человека. В таком стремлении ко всеобщему благосостоянию, стадном счастье Ницше усматривает прямой путь к унижению человека. Отдельные минуты счастья не предотвращают тем глубоким страданием, которые представляют основу бытия каждого человека, что никакие общественные преобразования не лишат жизни его трагедийности. Он считал, что настал чье не возражать страдания, стараясь избавиться его, а признать и принять его. Самостоятельное преодоление страдания - это могущественный стимул к самосовершенствованию, самоутверждению человека. Вместе с тем люди, которые сочувствуют, должны понять: проявление сочувствия иногда только мешает человеку, даже удручает ее: "Что другой страдает - этому нужно учить”. Сочувствие лишает страдание человека личностного характера, препятствует выяснению причин, которые его вызывают, и осознанию следствий и перспектив, которые им порождаются. Вторая причина связана с тем, что сочувствие, из позиций Ницше, действует на жизнь унизительным чином. Переживание этого чувства заставляет человека страдать страданиями другого, ощущать его боль, проникаться его проблемами, как будто это собственные страдания, проблемы, боль. Т.е. человек должен страдать теперь одновременно от своего "Я" и от "Я" другого. Итак, благодаря сочувствию лишь возрастает потеря сил, которую спричиняе страдание. Ницше. таким образом, четко разграничивает страдания, что обжиги на судьбу человека (т.е. личные страдания), которые надо выдержать, достойно перенести, преодолеть, поскольку такие страдания "углубляют" человека, приводят ее к верному мироощущению и свитовидношення, и страдание, которые человек "берет на себя" в процессе сочувствия, тем самым удваивая страдание своего "Я". Такая двойная нагрузка может оказаться слишком трудным для человека - "Разве сочувствие - не крест, на котором вскрывают того, кто любит людей?" - особенно если обнаруживать сочувствие постоянно как того требует морали”. Таким образом сочувствия приводит к угнетению жизненной энергии человека и, соответственно, противодействует ее саморосту. Поскольку же Ницше оценивает значение моральной деятельности в соответствии с критерием максимума осуществления воли к власти, то понятно, что в такой "системе координат" сочувствие, как одна из главных требований современной морали, признается вредным для жизни.

И последняя причина, с нашей точки зрения, главнейшая. Мораль Ницше - это мораль становления и самоутверждение человека, Ее величия и могущества. Для осуществления этого самый человек должна докладывать много усилий. Но в повседневной жизни она постоянно сталкивается с чем-то, что требует от нее оставить свое собственное дело и немедленно броситься на помощь. Во всем этом, что пробуждает сочувствие и призывает на помощь. Ницше усматривает тайный соблазн: "именно наш "собственный путь" и е весьма суровым и ответственным делом, а главное - весьма далекий от любви и признательности других, - и мы не без желания оставляем его, и собственную нашу совесть, скрываясь под совестью других и прикрываясь религией сочувствия". Итак, Ницше не столько возражает необходимость сочувствия в отношениях между людьми ("следует обнаруживать сочувствие. . . "), сколько тот случай, когда оно полностью овладевает человеком ("но остерегайся иметь его"), становится доминирующим мотивом ее поведения, отвлекая от осуществления основных жизненных задач. Чтобы этого не произошло человек должна иметь внутренний стрежень, который определяется ее убеждениями, жизненными принципами, ее сознанием и т.п., и предопределяет ее поведение при достижении важнейших жизненных целей. Изложенные выше взгляды стоиков, Канта и Ницше разрешают сделать несколько принципиально важных выводов. Во-первых, причину отрицательного отношения этих мыслителей к феномену сочувствия невозможно понять, рассматривая их отделено от их философских и этических концепций вообще. А во-вторых, возражая моральнисну ценность сочувствия, они, вместе с тем, не подвергают сомнения сам факт того, что поступки подобного рода имели и имеют место в отношениях людей, что сочувствие - это чувство, которое возникает непосредственно и почти невозможно как вызвать, так и избавиться его волевым усилием или с помощью аргументов ума.

Исходя из этого, им нужно понять: благодаря чему сочувствие становится возможным, что предопределяет его проявление, которое побуждает человека ощущать страдание других людей?

Своеобразную попытку определить метафизическую подпочву сочувствия сделал А. Шопенгауер. По его мнению, сопротивления этики в ее моральных исследованиях следует искать в сфере метафизики, поскольку вопрос этики не могут быть решенными на основе закономерностей мира. Научное этическое исследование должно иметь онтологическую и гносеологическую опору. Этика должна объяснять людям сущность явлений, лишь бы они смогли на основе глубокого, адекватного познания сделать справедливый, правильный выбор. Шопенгауер выступает против абсолютизации в этике в качестве исходного принципа морали понятий обязанности, полезности и удовлетворение, которые были засадничими в предыдущих этических учениях, и создает оригинальную этическую доктрину, в основу которой кладет принцип сочувствия.

Главным движителем п человеку, считает Иииопенгауер, есть эгоизм, т.е. стремление к собственному благополучию. Тем не менее, люди способные и на поступки другого рода, когда они помогают другим, не стараясь при этом виднайти своей собственной пользы. Лишь такие поступки Шопенгауер признает как морально ценные Если поступок осуществляется только ради другого, то в основе мотивации должно быть непосредственно его благо или зло. Этот процесс и с феномен сочувствия, т.е. "непосредственная, независимая от других причин, участие прежде всего в страдании другого. и, соответственно, предотвращение и прекращение страдания”. Возражая психологическую интерпретацию сочувствия (которая предусматривал что будто сочувствие возникает благодаря мгновенному обману фантазии, когда мы переносим себя на место того, кто страдает), Шопенгауер показал, что понять его сущность можно лишь с помощью метафизического рассмотрения. Для этого он обращается к учению Канта о вещь^-в^-себе. Мир воображается человеку как объективация воли. Воля же есть вещь^-в^-себе или внутренним содержанием мира. Воля к жизни всегда связана с постоянной борьбой и страданиями. Знание, которое люди имеют о самых себе, совсем не является полным, большей мерой мы остаемся для себя неизвестными. Пространство и время делают возможной множественность как принцип индивидуаций. Поэтому в той части, которая есть доступной для нашего познания, каждый отличный от другого. Тем не менее, существует другая часть, которая остается скрытой, неизвестной - она во всех одинаковая. Вот почему страдание другого и страдание самого индивиду влияют на одно и то же самое существо. Разность между тем, кто спричиняе страдание, и тем, кто вынужденный его терпеть только феноменальная, она не касается вещь^-в^-себе, т.е. единой для всех воли. Именно в этом узнавании одним индивидом в другом самого себя, своей настоящей сущности заключается, по убеждению Шопенгауера, метафизический фундамент этики, только на этой основе становится возможным существование сочувствия.

Конечно, нам тяжело согласиться с Шопенгауером в потому, что сочувствие, метафизическую основу которого представляет "слепое", иррациональное начало - воля к жизни, может быть надежным, крепким фундаментом этики. Поскольку очевидно, что нравственность невозможная, если нет веры в добро, если человек не осуществляет добрые поступки сознательно и умно, если она не сознает объективность и самостоятельное значение добра как такого. Тем не менее, бесспорно, Шопенгауер масс рацию в потому, что сочувствие обнаруживает в человеке, в глубине ее собственного "Я" определенный идеальный масштаб вселюдськости, который утверждает себя непосредственно, так, что человек становится причастной к страданиям всего живого, открывая тем самым внутреннее единство сущего и глубинную полноту бытия.

В современной философской и этической литературе феномен сочувствия все чаще рассматривают в контексте парадигмы общения. Осознание фундаментального значения процессов общения как для развития культуры И цивилизации, так и для каждой отдельной личности, - характерный признак философии XX ст. Именно в процессе общения "моральная проблематики приобретает завершеную форму, в полной мере реализует свой духовный и гуманистический потенциал”. Личностное общение - это диалогическое, проблемное общение, когда позиция другого особистисно значима. В таком случае мое личностное развитие становится возможным лишь за умом развития другого, что разрешает преодолеть такие моральные пороки, как зависть, тщеславие, жадность, и, наоборот, оказывает содействие сочувствию, сопереживанию, взаимопомощи и т.п.. Способность обнаруживать сочувствие масс не только биологическое происхождение (что делал замечание, например, русский философ П. Кропоткин). Биологическая конституция человека лишь разрешает ей ощущать те или другие чувства. Тем не менее она совсем не предопределяет, какие именно чувства будут присущий этому отдельному человеку. А факты из реальной жизни свидетельствуют о том, что далеко не все люди способны сочувствовать другим. Чтобы это произошло, необходимо прийти к пониманию того, что этот "другой” - уникальный в своей "инаковости", что его внутренний мир не менее интересный, чем наш собственный, и что страдания могут разрушить этот неповторимый мир, а мы самые обеднеем, не познакомившись с ним. Своим тактичным сочувственным отношением мы можем поддержать бытие другого, когда тот страдает. И если нам не интересный именно этот конкретный человек (в таком случае обнаруживать сочувствие наиболее тяжело), то мы должны понимать, что наше сочувствие к ней, наша помощь могут стать решающими для существования другого "другого", для которого она (человек, который страдает) является важнейшим человеком в мире. Такое осознание ценности сочувствия возможное лишь в процессе общения людей при условиях глубокого познания смысла жизни, других людей и любознательного самопознания.



Вернуться назад