O. Шнендлер „захид Европы”


О Шпенглер в своей книге „сутинки Европы” рассматривает феномен кризиса в культуре. Гибель Запада, подобно к гибели античности, становится для немецкого философа темой, которая включает в себя все вопросы бытия. На мысль Шпенглера, дух Запада был отождествлен с содержанием мира. Большие мыслители превратила духовная бедность в метафизическую добропорядочность.

Примером кризиса в культуре для Шпенглера есть гибель Запада. Она представляю собой проблему цивилизации. Любая культура имеет свою цивилизацию. „цивилизация есть завершение. Она следует за культурой, как становление за становлением, как смерть за жизнью, как окончание за развитием, как духовная старость и каменный и окаменяющий мировой за господством земли и детством души, получившими выражение, например, в дорическом и готическом стилях. Она неотвратимый конец; к неи приходят с глубокой внутренней необходимостью все культуры”.

На мысль Шпенглера, кризис культур-это обычное вхождение ее процветания в ее заключительную цивилизационную стадию. Вот почему римлянины были варварами, которые не начали большой подъем культуры, а завершили его. „бездушные, без всякой способности и философии и искусству, с животными инстинктами, с исключительной погоней за материальным успехом, римляне стоят на границе между эллинской культурой и ничем”.

Кризис в понимании Шпенглера есть не стадия перед новым процветанием, а завершение цикла, конечное угасание культуры. Переход от культуры до цивилизации в его трактовци в античном мире приходится на 5 ст. , а на На 19 ст. Все большие конфликты мировоззрения, политики, искусства, науки, чувства проходят под знаком противоположности культуры и цивилизации. Дух денег проникает все исторические формы народного бытия. Собственное искусство становится спортом.

Кризис закономерный, но не в том, что готовится предыдущим духовным опытом, ощущение его колизийности. За Шпенглером можно сказать, что феномен кризиса можно считать законом всемирной истории. Задача исследователя заключается в том, что за суммой внешних фактов отыскать закономерность. Итак, кризис-это не констелляция случайных обстоятельств, которые зависят от национальных расположений духа, личностных влияний и экономических тенденций.

„на большой кризис, - отмечает Шпенглер,-указывает несметное множество страстно дебатируемых вопросов и взглядов, которые высказываются в тысячах книг и заявленный, но всегда остаются разрозненными, разобщенными и приуроченными к ограниченному углу зрения специальной области, ввиду чего возбуждают, тяготят, но не могут быть устранены. Сами они известны, но имело известна их тождественность”.

Кризис в культуре наступает, за Шпенглером, тогда, когда ее душа осуществит всю совокупность ее возможностей, в виде народов, будто, религиозных учений, искусств, государств и наук. Вследствие этого культура снова возвращает в объятие первоначальной души. Однако протекание культуры не является спокойным и плавным процессом. Это живое бытие есть напряженная, страстная борьба: за утверждение ее власти идеи над силами хаоса и за утверждение ее власти над без сознательным, куда этот хаос прячется.

Если же, как считает Шпенглер, идея досягнена, вся полнота возможностей культуры осуществлена, то культура внезапно костенеет, она умирает. Силы культуры надламываются она становится цивилизацией. В таком виде она может существовать еще на протяжении столетий. Так было с Египтом, Китаем, Индией и свитом ислама. Так торчала, по словам Шпенглера, испокинська по территории античная цивилизация имперской эпохи, на вид преисполненная юношеской силы, заглушая собой молодую арабскую культуру Востока.

Такое содержание, за Шпенглером, всех эпох „заката” в истории. Наиболее выразительным за своими контурами есть „закат античности”. Мы уже и теперь ясно ощущаем в себе и вокруг себя первые признаки того своеобразного, за своим течением и продолжительностью аналогично античного хора событий, который приходится на первые столетия и может быть названный „закатом Запада”

Конечно, кризисные процессы на протяжении столетий, на мысль Шпенглера, развивались спонтанно, бессознательно. Кое-что новое, что он предлагает для философии культурного кризиса, - это возможность сознательного критического восстановления к феномену, который тем не менее раскрывает свои возможности и долеви черты неотвратимо.

Теперь, как считает Шпенглер, в первый раз культура может предусмотреть, какой путь выбрала для нее судьба. Последняя большая задача захидноевр. мысли - понять предостережения стареющей духом фаустовськой культуры. Идея кризиса разрешает понять морфологию становления всего человечества. „в „закате Европы” оплакивается ее судьба, - отмечает отечественный культурофилософ Р. А. Гальцева, - но нет рыцарственной готовности к защите высокой духовной перед лицом надвигающейся механическо-потребительской цивилизации, нет волы к противостоянию. Наоборот, здесь ведется пропаганда мрачного демобилизующего духа фатализма. Шпенглеровская мифологема, вытеснив духовно-личное начало стихией жизненно-бессознательного и предприняв релятивическое обессмысливание культуры, внесла, как говорится, свой вклад нелюбимой автором цивилизации и разрушению культурно-духовных начал”. Кризиса в культуре не является случайным наказанием, эпизодом в ее судьбы или жестоким приговором. Как мы видим в мировой культуре сопровождают всю историю. Культура не способна развиваться вечно по единой универсальной схеме. В ее развитии наступают сложности, колпизийни феномены. Они могут, как считает Шпенглер, свидетельствует только об окончании времени данной культуры. Никакого перерождения культуры не быть не может. Кризис - это сигнал к конечной гибели.





Вернуться назад