ДУХОВНЫЕ ОПУСТОШЕНИЯ И ТРАНСФОРМАЦИИ В УКРАИНСКОМ ОБЩЕСТВЕ XX В.
Мне не нравится часто употребляемый в настоящее время срок: "духовный геноцид". Применение термина геноцид к явлениям небиологического характера делает этот срок всего лишь острой эмоциональной метафорой, которая - хоть это и парадоксально - не передает глубину трагизму и длительности последствий того, который пережил украинский народ в сфере духа и культуры.
Геноцид - это истребление определенного социума, а в переносном смысле - преступное действие, после которого в определенных сферах общественной жизни остается "выжженная земля".
То, которое делалось в духовной сфере, мало другой характер. Выжигается не все, и выжженные участки интенсивно засаджувано - создавался новый биоценоз смешанного характера. То есть духовность не уничтожали тотально, ее уничтожали избирательно, а главное - подменивали и изменяли, создавали новую духовность или псевдодуховность, нам свободно ее называть как угодно, но власть ее над поколениями длится и до сих пор, и это страшнее всего. А во время утверждения и победной экспансии этой "новой духовности" она представлялась ее адептам как всемирная и всевична, как окончательное духовное освобождение человечества.
Следовательно, идет речь не о том, как понимать те или те сроки и метафоры, а о том, как понимать исторический процесс.
Все XIX века, особенно же его вторая половина и начало XX, прошли от знаком острой критики буржуазного общества и буржуазности вообще, под знаком "расторгания всех и всевозможных масок". Это была критика во всех аспектах - экономическом, политическом, этичном, эстетическом, - и со стороны не только социалистов и анархистов всех мастей, но и консерваторов, неоромантиков, религиозных мистиков, реформаторов, модернистов. На гребне этой критики возникли такие екстремни энергии, как национал-социализм и большевизм. Особенно же большевизм подхватил и разрушительную силу разоблачения буржуазности, и экзальтированную мечту о новой духовности, мечте, которая очень быстро материализовалась в систему массовых гипнозов и давлений, - идеологических, моральных, эстетических. И когда "старое" уничтожали ради "нового", многим казалось, что "старое" уже само себя отрицало, а новое общяе высшую красоту и визжу справедли- весть, - и не всем и не сразу становилась понятной неадекватность, а потом и преступность этой подмены.
Мы сегодня не имеем описания и анализа этого драматического мирового процесса во всем его спектре. А без учета мирового контекста мы не поймем адекватно того, которое делалось в Украине и во всем СССР в сфере духовности.
Возьмем простой пример. События революции и силовое установление советской власти в Украине, Грузии, Армении, Казахстане, Якутии вызывало раскол среди интеллигенции этих народов. Часть пошла в эмиграцию, часть притихшая, часть искала сотрудничества с новой властью, а часть ентузиастично подхватила ее идее. Так вот, в настоящее время поведение первых двух групп национальной интеллигенции интерпретируется как честная и правильная, а поведение двух последних как бесчестная или по крайней мере неправильная, достойная жалю, предопределенная принуждением, не свободная, а следовательно, и внутренне фальшивая. Мне уже многократно приходилось отрицать такое упрощенное объяснение, но - "вотще". И "вотще" обращаюсь к сторонникам такой версии с вопросом: хорошо, Тычина, Курбас, Кулеш, Волновой, М. Бойчук, Тициан Табидзе, Паоло Яшвили, Георгий Леонидзе, Егише Чаренц, Аксель Бакунц, Платон Ойунський, Алексей Кулаковський, в конечном итоге Горький, Маяковський, Есенин, Леонов и т. д., и т. д. - были в несвободе, в "плену", ломались под давлением. Но в каком плену были и под каким давлением сломались Ромен Роллан и Пабло Неруда, Луи Арагон и Пабло Пикассо, Бертольд Брехт и Мартин Андерсен Нексе, Андрей Упит и Пятрас Цвирка, Монтвилла и Аугуст Якобсон, в конечном итоге - те английские аристократы, которые добровольно и принципиально без вознаграждения передавали советской разведке важнейшие тайны Запада?
По-видимому, здесь надо говорить о другом плене - плену идеи. Исследовано ли хотя бы параметры этого плена, не говоря о тонкостях действия его атмосферы? Кстати, здесь возникает еще один вопрос: почему из того первого, советского плена, плена двойного - идейного и институционного, - стали вырываться раньше, хотя бы даже в небытие (начиная с Волнового), а в плену идейном на Западе еще долго блаженствовали? Впрочем, здесь ответ более очевиден.
Этим немного полемичным вступлением я хотел расширить тему (впрочем, и без того почти необъятную) и обратить внимание на некоторые проигнорированы ее аспекты.
А теперь несколько тезисов уже непосредственно на эту тему: как происходил, какие этапы проходил тот процесс искоренения одних и подсаживание других элементов духовности, процесс перерождения духовности в Украине. Начинать эту длинную историческую цепь превращений можно - условно, конечно, - из подчинения в XVII веке украинской церкви Москве, что постепенно изменяло ее характер, отрывало от украинской жизни, бюрократизовало ее структуру; задолго до большевиков церковь применила очень эффективный метод борьбы с сепаратизмом - "горизонтальную ротацию кадров"; в конечном итоге, стала основной, рядом с царской администрацией, агентом русифика-ций. В XIX ст. она в подавляющем большинстве была уже не носителем духовности, а носителем духовного гнета. Предостерегаюсь: говорю не о христианской религии, а о московской церкви, и беру в свидетели украинскую классическую литературу.
Вернуться назад