Гибель и восстановления неоценимых сокровищ


"Комиссии Зодчеськой Восстановления" принадлежит развернуть свою работу несравненно шире, чем вели ее Могила, Баранович и прочие. Прежде всего идеться в этом случае о воспроизведении из праха зодчеського образа не самой только Украины-Руси, а едва чуть ли не всех частей Евразии. Так как очень уже "постарались" (и дальше "стараются") сокрушители. Мы видели на примере Киева, который относительно зодчеських памяток рука их действует куда запеклише, чем действовала рука татар в XIII и рука поляков в XVII столетии (именно с их опустошениями имели дельно украинские патриоты прошлых столетий) [...]

Такие внутренние задаче восстановительных действий. Короче говоря, они сводятся к тому, чтобы в сфере архитектурной, а тем самым и "ландшафтной" образности установить правильное соотношении между революцией и традицией; чтобы в каждом уголке страны, где была большая историческая жизнь и где следы его стертые сокрушителями, воссоздать его памятки и дать их как образцы, которые нужно овладеть и превзойти.

Однако восстановительная акция имеешь только внутринациональная сторона. Она ставит и определенные цели наружу. Европейские "колонизаторы" очень поглощены заботами тем, чтобы преуменьшить ценность культурного прошлого русского народа, а если можно, то и совсем свести ее на нет. Вот, например, господин Бакстон (15). Он негодующе отбрасывает самую возможность сопоставления английского архитектурного наследства с русской. "Не может быть много тех, кто допустил бы сравнение наших собственных больших соборов даже с наилучшими творениями русского гения. Надо признать, что таких высот архитектурного творчества никогда не было досягнено в России"'6. Явная и очевидная неправда! За богатством художественной выдумки, за самостоятельностью творчества русская архитектура в ее историческом развитии отнюдь не низшая от английской.Господин Бакстон разводится дальше. "Русский стиль, - говорит он, - никогда не делал впечатления на представителей других народов; ни один другой стиль в мире никогда не находился под его воздействием. Он взял много, но не дал ничего" (17). Тем не менее та самая Англия в ее архитектурной истории почти не влияла на другие страны. Это ничуть не преуменьшает величия того, что она создала. В случае русскому самая своеобразность русского творчества могла быть преградой для широкого влияния ее на окружение. И все-таки: в ХиV-Х столетиях русько-украйнське мастерство безусловно влияло на Польшу. Во все следующие столетия под влиянием русского искусства был христианский Восток. Последними годами оно довольно разнообразное влияет и на Европу[...]

Речь идет об искусствоведческих и архитектурных вопросах, тем не менее за ними ощущается отнюдь не искусствоведческое и совсем не "архитектурное" фон. Если русский стиль "брал много, но не дал ничего" - очевидно, что он принадлежит народу "низшей расы". Какие выводы отсюда вытекают, не надо объяснять.

Нас не интересует, делает господин Бакстон субъективно эти выводы или нет. их за него сделают другие.

Господа Бакстони не были бы опасные, если бы они не имели шиайзавзятиших соучастников в самом Советском Союзе.

Вообразим себе "просвещенного мореплавателя" той или другой национальности, которая приплывает к Архангельску - к тому городу, который ревнители Бакстоновой дела целиком или почти целиком "освободили" от памяток прошлого. Среди понурых зданий височать несколько так же, наверное, понурых озий недавно построенных споруд. "и этот город с четырехсотлетней историей", - воскликнет наш мореплаватель. - "Не имели вы прошлого, не будете иметь и будущего!"

Бакстонови соучастники всячески стараются достичь этого результата. И имеют успехи уже во многом. "Пустые площадки" от драгоценных памяток, которые их они множат в таком количестве, - отнюдь не доказательство славного прошлого и большой современности страны.

и не закрываем глаза на печальную истину: "експозитура интервентов" до сих пор остается влиятельной и властной в советской России [...] Еще на съезде писателей 1934 года Радек объявил свое "откровение": "Каждый камень давнего города Кельна имеет большую историю культуры, чем все сооружения царской России" (18) [...]

Новое отношение к русской истории, изобличению ошибок школы Покровского никак не обозначилось на отношении к неоценимым сокровищам истории русской материальной культуры. Здесь действуют отчасти очень "утилитарные" мотивы: желание местных организаций разобрать на "кирпич" крепко построенные давние сооружения (о таких разительных, за "головотеством", действия сообщалось в советской печати, в частности из Курска и Переяслава киевского). Тем не менее определяющими есть, конечно, широкие политические интересы "троцкистского" типа. Так как же мало только провозгласить, что один-единый камень Кельна цинниший от всех памяток России. Надо и действительность увидповиднити с этой "тезисом". А для этого надо камня на камне не оставить от зодчеських маяков России [...]

Итак судите и вершите. И помните, что приговор ваш названным выше и другим памяткам русского величия буде вашим приговором и самым себе. Замысел ваш не удастся. Будущие поколения (а может, уже и наше) заклеймят проклятием ваши имена и отстроят снова памятки, которые их вы разрушили.





Вернуться назад